Жестокое перемирие
Шрифт:
– Надолго ли? – спросил Голуб.
– Поживем – увидим, – сказал Дорофеев. – Зимина и Рушило откомандировали в разведроту капитана Боева. Они уже убыли.
– Господин Брюс Фишер сидит в контрразведке, горько раскаивается в содеянном и поет как соловей, – проговорил Голуб. – Жалуется на рваную рану души и на то, что, согласно какой-то конвенции, его не положено брать в плен. Он, дескать, разносчик мира и ярый приверженец прав человека. Жители Донбасса, видимо, людьми не считаются.
– Вчера его пытались заставить подмести двор в бывшем изоляторе СБУ, – сказал Дорофеев. – Как выяснилось,
Товарищи выпили еще по одной. Они сидели под деревом в плену осенней меланхолии. Каждый думал о своем.
Обстрелы Ломова действительно прекратились. Горожане воспрянули духом. Вновь ходил общественный транспорт. Коммунальные службы и отряды МЧС начали устранять аварии на теплосетях, водоводе и электрических подстанциях. Люди вспоминали, что когда-то была мирная жизнь, и задавались вопросом, почему бы ей однажды не вернуться?
А в тылах враждующих сторон дни и ночи шла упорная работа. Подвозились подкрепления и боеприпасы, подходили колонны тяжелой техники, спешно возводились мощные укрепрайоны. Перемирие нарушалось каждый день. Приближалась новая фаза братоубийственной войны.