Жестокое перемирие
Шрифт:
– Откуда ты знаешь, куда мы идем? – спросил Липник.
– Да я и не знаю. – Пацан пожал плечами. – Но вижу, что вы ополченцы, не дезертиры, хорошие люди. Может, вы в Лозырь идете диверсию гадам устраивать, или в Распадово – у укропов там большая артиллерийская батарея. Дядя Максим недавно ездил в Ломов на машине, вернулся и рассказывал, что она по городу лупит как сумасшедшая.
Ополченцы удивленно переглянулись.
– Знаешь, пацан, нам нет никакого дела до этой батареи, – неуверенно проговорил Голуб. – Слушай, а почему ты сразу к нам не подошел? Крался, как вор, весь в репейнике.
– Так
– Мал еще, – повторил Андрей под смешки товарищей. – Вырасти, потом приходи. Ты молодец, Ванюха, не растерялся, когда бандиты напали. Чувствуется, есть в тебе жила. И за нами тащился много верст. Но детям рано воевать. Так что мой тебе приказ: поворачивай оглобли и чапай обратно. Ты мамке своей нужен. К тому же отец твой временно выбыл из строя. Кто маму защищать будет, если другие бандиты придут? Евсей? Так он, похоже, не боец, в отличие от тебя. Дуй, парень. Я серьезно!.. Во-первых, нос не дорос, во-вторых, влипнешь ты с нами в неприятность – возись потом с тобой. И учти, я только в первый раз прошу вежливо. А потом ремень могу достать и отходить по заднице за непослушание.
Парень куксился, жалобно надувал губенки, но ополченцы были непреклонны, хором рычали, мол, домой, пацан! Подрастешь через пару лет, тогда и приходи! Костюк действительно показал малому ремень. Дескать, если ослушаешься, вдруг обнаружим, что идешь за нами, ломаешь нам всю конспирацию!.. Несчастного мальчишку довели до слез, но были неумолимы: вали отсюда!
Он выбрался из оврага, размазывая слезы по чумазой физиономии. Уходил, озираясь, матерясь сквозь зубы на такую чудовищную несправедливость. Было видно, что матерные слова малый выжимает из себя через силу, в повседневной жизни их не использует. Потом Иван махнул рукой и широким шагом двинулся прочь, отбрасывая ладонями ветки.
– Жалко пацана, – рассудительно изрек Костюк. – Нормальный вроде парень. Хотя, с другой стороны, целее будет. Пойду-ка гляну, точно ли он ушел.
Костюк вернулся через несколько минут и сообщил отрадную новость: пацан и в самом деле убрался восвояси.
Группа наверстывала упущенное время. Ополченцы прошли с полкилометра на восток по дну оврага. Когда он повернул на север, они выбрались и двинулись верхом. Дорофеев с Липником снова отправились в боевое охранение. Иногда они выходили на связь, докладывали об отсутствии препятствий и происшествий.
Сердце командира тревожно сжималось. Солнце уходило на закат, близился вечер, самое неприятное время суток. Есть что-то беспокойное в меркнущем дневном свете, в поблекших красках.
Если верить карте, группа выходила на финишную прямую. Еще верст восемь на восток, и они уже будут в окрестностях Распадово. Главное, не сбиться с курса, подобраться к базе с севера. В этих местах требовалось соблюдать особую осторожность, чтобы не нарваться на вражеские дозоры.
К шести часам вечера люди Окуленко вышли из леса и переползли открытый участок, к счастью, заросший высокой травой. Справа возвышались мрачные бетонные строения, явно не используемые по назначению. Похоже на заброшенное предприятие.
Бойцы добрались до узкоколейки, заросшей
– Устринский ЖБК, – глухо сообщил Костюк. – Мой брат на нем трудился. Олигархи Донбасса схватились за комбинат. Двух директоров нашли мертвыми, главный бухгалтер в бега подался, чтобы выжить. Тут даже взрывали что-то. В итоге добро никому не досталось. Производство перенесли в Запорожье, пригласили новых инвесторов.
Голуб зацепился полой куртки за стрелку, проеденную ржой, и начал выражаться не совсем по-светски. Савельев пошутил насчет приближающегося состава и помог товарищу отцепиться от стального клыка.
– Командир, на заводе вроде чисто, – сообщил в рацию Липник. – Но лучше туда не соваться, мало ли что. За главным корпусом дорога, по ней только что проехали два «Дозора-Б». Пересекайте ее и дуйте к лесу. Мы будем ждать вас на опушке.
– А в верном ли направлении мы идем? – задумался Костюк.
Подсказка последовала сразу. В отдалении прогремел орудийный залп, затем, практически без паузы, грянул еще один. После этого разразилась беспорядочная канонада. Орудия стреляли глухо, небо раскалывал их отдаленный гром.
Работала ствольная артиллерия, злосчастные «Акации» с базы ПВО «Распадово». Особенности этой пальбы ополченцы уже выучили наизусть. Стрельба продолжалась несколько минут, потом настала тишина.
– Снова по Ломову хреначили, ублюдки, – проворчал Савельев. – Когда же угомонятся, мать их?
– Так и есть. Верной дорогой идете, товарищи! – заявил Костюк. – Четко на батарею. До нее верст семь-восемь, если по звуку. Ты согласен, командир?
– Вечера дождались эти черти. – Голуб сплюнул. – Самое время развлечь горожан. Люди с работы пришли, можно скрасить их нехитрый семейный быт…
– Заслушались вы что-то, – недовольно проворчал Андрей. – В путь, бойцы! Приложим все усилия, чтобы этот обстрел стал последним.
Украинские военные предпочитали передвигаться по дорогам в закрытой бронетехнике. Чересполосицу ухабов покоряла легкая колесная бронемашина «Дозор-Б», предназначенная для перевозки личного состава. Андрей из укрытия с любопытством наблюдал за этой занятной штуковиной.
Бронемашину разработали в Харькове десять лет назад, за это время провели не одну модернизацию. Из-за хронической нехватки денег ее выпускали только мелкими партиями. В принципе, штуковина получилась достойная. Ополченцам тоже не помешала бы парочка подобных вещиц, особенно учитывая, что благословил ее сам президент всея Украины.
Нечто среднее между джипом и колесным транспортером, оснащен тепловизором, внутренней защитой из кевлара.
Броня выдерживает попадания бронебойных пуль и осколков фугасных снарядов. Полный привод, скорость до 120 километров в час, играючи проходит препятствия полуметровой высоты. На вооружении пушка с дистанционным управлением, телекамерой и лазерным дальномером, мощный пулемет НСВТ. Да и дизайн машины вполне приемлемый, не стыдно девушку прокатить. Не российский, конечно, «Тигр», но изделие вполне приличное.