Жестокое притяжение
Шрифт:
— Так ведь твоя дочь… — Ректор не мог скрыть удивления.
— А что дочь? Это она сейчас молодая и глупая, ветреная. А за пару лет я ее как следует воспитаю, после чего она, наоборот, к молоденьким женихам потянется. Да и ради интересов империи следует забывать про всякие личные приоритеты. Только представь, как сразу возрастет авторитет нашего государства, если на него станет работать персональный Торговец.
— Ну, насколько мне известно, Торговцы всегда работали в первую очередь на себя и ни к каким государствам не привязывались. У них как бы имелось собственное, независимое от всего мира государство.
Заметив отчаянную заинтересованность Телиана Пятого, целитель в общих
Вот как раз к тому времени как бы и время официального обеда окончилось. Ну и понятно, что настала пора делового разговора, того самого, из-за которого и прибыл так нежданно специальный поезд в Свирепую долину. Для этого Верховный целитель пригласил высшего правителя империи Рилли в свой кабинет и, оставшись с ним с глазу на глаз, отбросил все предписанные протоколом правила общения.
— Ну и сколько ты будешь ходить вокруг да около? Такое впечатление, что ты решился отречься от короны и страшно этого стесняешься.
Телиан Пятый вдруг обозлился и заговорил резко и с нажимом:
— А ты бы не стеснялся, если бы академию целительства нерадивые ученики растащили по камешку и скрылись в неизвестном направлении?!
— Что за сравнения? — даже обиделся Тител. — То простая корона, а тут целая академия! И отношение любого ученика к ней как наивысшей святости.
— Ну да. Ты еще начни утверждать, что новых Маурьи и Арчивьелов нельзя готовить и обучать в ином месте! А?
— Ну… Да можно в принципе, — замялся ректор, но тут же перешел в наступление: — И я тебе давно предлагал нечто подобное построить в столице, так ты не соглашался и все плакался по поводу нищенского состояния казны! Вот и получилось, что только граф Дин Свирепый Шахматный не пожалел ни денег, ни сил, ни времени и создал все это великолепие! За что я ему буду благодарен до конца своей жизни и ученикам завещать буду, чтобы благодетелю руки целовали.
Разговор на подобную тему между старыми знакомыми заходил уже не раз. При этом император буквально бесился, доказывая, что иначе и быть не могло, что он, дескать, думал о насущных делах Рилли и просто не имел права разбазаривать и так жалкие крохи всеобщего достояния. Как правило, в конце своих нелестных восклицаний Телиан проходился и по личности самого Торговца, называя его не иначе как хитрым и коварным пройдохой, который, пользуясь своими уникальными умениями, ввел собственную монополию на производство некоторых товаров и стал в итоге богаче, чем все правители Зелени, вместе взятые. И естественно, чтобы хоть как-то замолить грехи алчной наживы и склонности к аферам перед общественностью, только и пытается откреститься постройкой академии. Причем еще не известно, куда и в какие миры уйдет большая половина выпускников!
В ответ Верховный целитель чуть ли не с кулаками бросался защищать честь своего друга и соратника, доказывая, насколько тот щедрый, добрый и сознательный. Приводя в пример его меценатство и финансовое содержание не только всемирной академии целительства, но и сотни других, более мелких центров детского воспитания. Напоследок аргументировал цифрами доходов от всех вышеупомянутых оппонентом монополий и предъявлял статьи расходов, доказывая, что граф Дин чаще всего живет в долг и его частенько достают жадноватые кредиторы.
То есть это была одна из любимых и необъятных тем для споров между двумя крупнейшими фигурами, знаменитыми по праву не только в Рилли, но
Но вышло все иначе. Телиан Пятый вдруг ссутулился, взгляд его потух, а лоб прорезали глубокие складки печали. Неожиданная пауза в разговоре заполнилась тяжелыми вздохами, и только после этого стала приоткрываться правда и трагедия рухнувшей на императора и его окружение беды.
— Ну да, ну да. В самом деле, и благодетель, и спаситель.
Что Верховному целителю очень не понравилось. Теперь он уже точно поверил, что случилось нечто весьма неприятное и из ряда вон выходящее. А тут еще и Эрлиона наконец-то собрала сведения после прослушиваний и сделала соответствующие выводы:
«Папа, кажется, в столице совершена кража всех времен и народов. Подробностей еще не могу понять, но вся, ты представляешь себе, вся (!) казна исчезла из имперских хранилищ! Начальник личной стражи императорской семьи чуть ли не постоянно висит на телефонной связи и полунамеками продолжает выспрашивать у главного казначея и министра внутренних дел о том, как проходит следствие и что удалось отыскать. Но пока на след преступников так и не вышли».
«Ого! Как говорит твой папа Дима: „Нет слов! Одни междометия!“ Тогда понятно, почему наш гость так тянет. Ему самому страшно в этом признаваться, потому что именно его и обвинят в первую очередь. А сама ведь понимаешь, как на нашей планете решается высшее правосудие: больше половины подданных обозлятся, посчитают вором своего высшего правителя, и тот за два дня сляжет с летальным исходом. В самом деле беда».
Но вслух не стал сразу показывать свою информированность, а, положа руку на плечо Телиана Пятого, постарался придать ему уверенности и присутствия духа:
— Да ты не переживай так, рассказывай. В любом случае сделаем все, чтобы тебе помочь. Мы ведь тебе, как одному из самых лучших и честнейших императоров в нашей истории, верим, и ты знаешь, что в больших делах старые обиды или недоразумения не в счет.
Высокий гость еще раз вздохнул и убитым тоном приступил к повествованию:
— Обокрали!.. Полностью обокрали!
Глава восемнадцатая
ЛЕСНОЙ РЕЙД
За всю ночь защитников форта так никто больше и не побеспокоил. На несколько десятков потерявших своих хозяев прикормышей дозорные старались не обращать внимания и тем более тратить стрелы. И только дежурное отделение в количестве десяти крепких, жилистых воинов трудилось не покладая рук. Цепляли крючьями туши таранов, затягивали их в крепость и там со всей сноровкой разделывали на мясные полуфабрикаты. Причем для внутреннего наполнения набиваемых колбас использовалось и нежное мясо некоторых съедобных прикормышей. То есть только благодаря трофеям этого ночного сражения несколько последующих дней над оплотом человечества будет куриться дымок и распространяться ароматный запах готовящихся копченостей.
Но как только стало светать, на стены поднялись офицеры с комендантом, обозрели хозяйским взглядом окрестности и скомандовали подъем половине личного состава. То есть работы по срочному закапыванию ядовитых или отравленных останков начались еще задолго до завтрака. Ну и понятное дело, как всегда, особое внимание уделяли сбору стрел, основному боезапасу для борьбы с магическими тварями на дальнем расстоянии. Не будь такого многократного использования этого боезапаса, от укрепления давно остались бы только пустые, прогнившие постройки.