Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
— Я об этом не думаю, — покраснел Василевский. — Но переводу в Куйбышев рад. И Катя тоже...
— А как Серафима, не преследует тебя?
— Ты плохо её знаешь, Георгий. Женщина она гордая, и развод, как я понял, пошёл ей на пользу. У неё появились поклонники...
Катя вернулась из кухни. На подносе дымилась яичница. Она вкусно пахла, и Жуков поспешил подать тарелку, чтобы получить свою порцию.
— Долго я жарила, — сокрушалась Катя. — Что-то барахлит наш примус. Наверное, засорилась головка. Потом, Саша, посмотришь её.
— Хорошо, Катюша... — Василевский
— Частенько. Только недавно закончилось. Мы отрабатывали задачу управления штабами в условиях встречных внезапных действий противника. Раньше, как ты знаешь, мы тянули проводную связь, а сейчас перешли на радиоуправление, на систему коротких боевых распоряжений — «управление с седла», как говорят конники. Хлопотное это дело, но получается неплохо. Выигрыш в оперативности!.. — Выждав паузу, Жуков добавил: — А свою дивизию я сделаю передовой, ещё немного осталось. Знаешь, что мне сказал Ворошилов? Говорит, если моя дивизия станет передовой в округе, я получу награду и повышение по службе. Я, конечно, не карьерист, но свою дивизию сделаю лучшей, а там пусть нарком решает...
— У тебя всё получится, — поддержал его Василевский.
— Спасибо, Сашок, за добрые слова!
(И Жуков своего добился. В 1935 году его дивизия была награждена орденом Ленина за успехи в боевой подготовке. Орден Ленина получил и Жуков. По поручению ЦК партии и лично Сталина награду Жукову вручал перед строем дивизии маршал Будённый. — А.3.).
— Ну что, выпьем по рюмашке? — предложил Василевский. Он налил себе и другу.
— А Кате? — спросил Жуков. — Или она водку не жалует? Моя Александра Диевна понемногу употребляет.
— Я пью только вино. — Катя залилась румянцем. — Но если чуток, могу и водки! Да, а солёные огурцы и сало будете?
— Давай, синеглазка, и сало и огурцы, — улыбнулся гость. — Если честно, я весь день маковой росинки в рот не брал, так что голоден чертовски! — Лицо Георгия Константиновича посерьёзнело. — По тебе, дорогой Саша, я скучаю, хотя друзей у меня в Слуцке немало. Ты мне по душе — военное ремесло в твоих руках горит! Но я думаю, что мы с тобой ещё встретимся. А что едешь в округ — тебе на пользу. Клим Ворошилов хотя и карманный нарком обороны, но нашего брата жалует. Я уважаю его.
— Что значит — карманный? — не понял Василевский.
— Клим в кармане у товарища Сталина, — ехидно усмехнулся Жуков. — Что вождь скажет, то он и делает. Да, Ворошилов не теряется. Кто первым назвал Сталина создателем Красной Армии? Клим! Хотя, как ты знаешь, это далеко не так... Ленин и Троцкий — вот кто создал наши Вооружённые Силы.
Жуков хотел сказать ещё что-то, но из кухни вернулась Катя, и он умолк.
Жуков поднял рюмку:
— Катя, если вы не возражаете, я произнесу тост?
— Пожалуйста, мы с Сашей не против! — Глаза у неё заблестели.
— Я пью за вас, Катя, и за Сашу, моего боевого друга, пью за новую семью! Хочу, чтобы вы жили в мире и согласии и чтобы у вас появились дети!
Хозяйка зарделась, щёки у неё стали пунцовыми, она смущённо опустила глаза.
— Хороший
Все трое опорожнили рюмки. Жуков закусил солёным огурцом и снова налил:
— Твой тост, Саша, говори!
Василевский встал, держа рюмку в руке:
— За дружбу, Георгий, на долгие времена!
— И за то, чтобы у вас, Георгий Константинович, и в семье и в службе не было чёрных дней! — добавила Катя.
Они ещё с час посидели за столом, потом Жуков встал:
— Пора мне, друзья! В Слуцке меня ждут жена и дочь. Я их очень люблю. Не был дома три дня, а уже соскучился по ним. А ты, Саша, приезжай на учения в Белорусский военный округ. Нарком говорил, что в летних учениях примут участие и войска Приволжского военного округа.
— Если так, то постараюсь приехать, — пообещал Василевский.
И, распрощавшись, Жуков вышел и шагнул в темноту двора.
— Как тебе мой друг? — спросил Василевский, когда гость ушёл.
— Властный мужчина, есть в нём и воля и силища, — сказала Катя. — Тебя он уважает, это я заметила.
— Наши дороги с ним ещё пересекутся, я чувствую, — твёрдым голосом произнёс Александр Михайлович. — Ну что, пора и нам спать?..
Приехали Василевские в Куйбышев рано утром. Солнце только взошло, и его багряные лучи дробились на крышах вагонов, отражались в стёклах семафоров. Небо высокое и синее-синее, как на картине художника, без единой тучки, значит, подумал Василевский, день будет тёплый и без дождя. Он помог Кате выйти из вагона, потом подхватил оба чемодана и вышел сам. На вокзале сутолока: одни пассажиры спешили сесть на другой уходящий поезд, другие торопились на пригородную электричку.
— Катюша, ты побудь с вещами, а я посмотрю такси.
— Ты разве не звонил из Москвы в штаб округа? — поинтересовалась Катя.
— Не звонил, да и не собирался это делать: беспокоить людей из-за своей персоны не в моей натуре, — ответил он сдержанно.
— А если бы с нами был ребёнок, тогда как? — наивно спросила жена, и на её тонких кубах появилась лукавая улыбка.
— Тогда другое дело, Катюша. — Он тоже слегка улыбнулся.
— У нас, Саша, будет малыш! — вдруг сказала она, и её лицо пошло белыми пятнами. — Я об этом узнала вчера, когда мы вернулись в купе из ресторана поезда. Меня стошнило...
У Василевского затрепетало сердце. «У меня будет малыш, и наверняка сын!» — подумал он с нежностью. Он обнял жену и поцеловал.
— Побереги себя, Катюша, — прошептал ей на ухо. — Боже упаси тебя брать чемодан.
За его спиной раздался чей-то громкий голос:
— Товарищ Василевский?
Он обернулся. Перед ним стоял навытяжку армейский капитан лет двадцати пяти, среднего роста, смуглый, как цыган, с худощавым добродушным лицом и тонкими чёрными усиками.
— Я адъютант командующего капитан Рудин! — представился он. — Павел Ефимович Дыбенко сейчас на даче вместе с начальником штаба. Дела у них там... Мне поручено вас встретить и отвезти в гостиницу штаба округа. Номер вам забронирован.