Жезл маршала. Василевский

Золототрубов Александр Михайлович

— Теперь сделали так, как надо. — Он зацепил взглядом Тимошенко. — Если Гитлер всё же решится напасть на Советский Союз, его танки появятся не в центре западного направления, а на юго-западе!

Нарком Тимошенко промолчал, хотя мнения вождя не разделял.

Корабль стоял у причала, слегка покачиваясь на воде, его швартовы скрипели, словно рядом кто-то ломал сухой хворост. Скупо грело полярное солнце, вода в бухте, зажатой с трёх сторон причудливой формы скалами, была тёмно-зелёной, как изумруд. Море

сияло холодной ослепительной голубизной.

«Только бы шторма не было», — подумал капитан 3-го ранга Азар Кальвин, кряжистый, с открытым и добродушным лицом. Он разложил в каюте на столе оперативную карту Баренцева моря и вместе со штурманом изучал подходы к шхерам. Неожиданно ему позвонил комбриг из штаба бригады.

— Азар Петрович, чем занимаешься? — спросил он.

— Пока нет приказа на выход в море, решил ещё раз проанализировать обстановку в районе учений. Вы же сами говорили, что командиру надо уметь предвидеть ситуацию, которая может сложиться в море, — объяснил Кальвин.

— Так-так... А ты не забыл, как в январе мы проводили скрытую заградительную операцию по постановке мин на случай войны?

Кальвин ответил, что тот поход тяжким камнем лёг ему на душу. Тогда «Жгучий» шёл между двумя тихоходными кораблями — минным заградителем «Мурман» и сторожевиком «Прилив», — и пришлось всю ночь простоять на ходовом мостике, то уменьшая, то увеличивая эсминцу ход, постоянно рискуя у шхер сбиться с курса во время снежной бури. Но корабль всё же поставил мины быстро и скрытно.

— Потому-то в своём приказе начальник Главморштаба адмирал Исаков отметил твой корабль. Так что поздравляю вас, Азар Петрович! Прошу объявить экипажу об этом. А к часу дня вам надо прибыть ко мне: объясню предстоящее задание на учениях...

— Нельзя ли прибыть к вам на час позже? Мне надо забежать домой.

— Что-нибудь случилось? — насторожился комбриг.

— Настя ждёт ребёнка, и нужно ей кое-что купить в магазине...

— Да, ситуация, — проворчал комбриг. — Может, вам остаться на берегу, а корабль поведёт старпом?

— Нет, на учения я сам поведу корабль, — возразил Кальвин. — Давно ждал этого, хочу проверить в море экипаж, да и себя заодно...

— Тогда жду вас к четырнадцати ноль-ноль...

Азар был благодарен судьбе, что послала ему Настю. Познакомился он с ней летом в Москве, когда ехал в родную Кинешму, получив отпуск. Оскара в то время в столице не было, он отдыхал в Сочи, и, чтобы скоротать время, Азар принял участие в экскурсии по городу. У Триумфальной арки, сооружённой в честь победы русского оружия в Отечественной войне 1812 года, толпилась молодёжь. Только что прошёл дождь, небо заголубело, лучи солнца дробились на монументе, делали его живым.

— Здесь, на Поклонной горе, — долетал до его слуха голос экскурсовода, — в тысяча восемьсот двенадцатом году Наполеон ждал ключи от Москвы...

— Но так и не дождался, а потом с позором бежал из России под ударами войск легендарного Кутузова, — произнёс Кальвин.

— Вы

правы, товарищ капитан третьего ранга, — раздался у него за спиной чей-то голос.

Кальвин обернулся. Ему улыбалась черноглазая девушка. Невысокого роста, худощавая, розовые щёки оттеняли её смуглое лицо.

— Откуда вы знаете? — спросил Азар незнакомку.

— Изучала в институте, — бойко ответила девушка. — А живу в Мурманске, работаю в краеведческом музее. Сейчас в отпуске.

— Как рискнул муж отпустить такую красавицу в Москву?

Щёки её залились румянцем.

— Я не замужем.

— Как вас зовут?

— Настя! — Она кокетливо повела бровью. — А вас?

— Азар, — уже завёлся от её кокетства Кальвин. — Азар Петрович.

— Я сейчас поеду смотреть памятник гренадерам — героям Плевны, — сказала Настя. — Так что приглашаю вас.

Кальвин поймал такси, и они поехали. Сидя в машине, он поведал ей, что памятника не видел, но история сражения под Плевной увлекла его, ещё когда учился в школе. Русские воины одержали блестящую победу! Они разбили в пух и прах сорокатысячную армию турков, а Осман-паша, её командующий, был взят в плен.

— Живая история России, — задумчиво молвила Настя.

Они вышли из «эмки» и направились к памятнику. Вокруг него кружил народ, туристы говорили на разных языках. Настя сказала Азару, что чугунный памятник был воздвигнут в 1887 году в честь подвига русских богатырей, освободивших братьев болгар от турецкого ига. Вот и позолоченная надпись: «Гренадеры своим товарищам, павшим в славном бою под Плевной 28 ноября 1877 года» . Восьмигранная часовня, увенчанная православным крестом, попирающим мусульманский месяц, возвышалась над землёй...

— Впечатляет, не правда ли? — Настя весело поглядывала на Азара.

— Очень! — ответил Кальвин и, помедлив, добавил: — Жаль, что этого не видят мои ребята со «Жгучего».

— Вы на нём служите! — воскликнула Настя. — На этом корабле плавал и мой двоюродный брат Саврасов. Теперь учится на художника. Женился на москвичке. У него дочурка. Такая милая...

— Не он ли написал картину «Грачи прилетели»? — спросил Азар. — Изумительная вещь!

Настя конечно же поняла, что он шутит, и мило улыбнулась: нет-нет, её брата зовут Фёдором, а того, именитого, Алексеем Кондратьевичем.

— Вот не знал, что акустик Фёдор Саврасов ваш брат, — сказал Кальвин. — Отличный был моряк, не раз выручал меня в море. А то, что он увлекался рисованием, на корабле знали едва ли не все. Перед уходом в запас он написал картину «Полярное утро», она до сих пор висит в кают-компании. Вернусь на службу и расскажу ребятам о Фёдоре.

— Вам нравятся картины художника Алексея Саврасова? — Настя тряхнула белокурой головой, отбросила со лба кудряшки.

— Да.

— И мне тоже. Саврасов — тонкий художник, у него есть чему поучиться. Фёдор влюблён в его творчество, подражает ему. — Настя взглянула на часы. — Время обеда...