Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
— Ты молодчина, Саша! — воскликнул Оскар. — Непременно приду...
Пока Оскар разговаривал с Василевским, жена разобрала свою постель и при свете ночника стала расчёсывать волосы перед зеркалом. Оскар заглянул к ней.
— Так рано ложишься? — спросил он. — Или тебе нездоровится?
— Устала я со стиркой, да и ночью плохо спала, — пожаловалась жена. — Письмо Пете написал?
— Сейчас закончу. — Оскар сел на стул рядом с диваном. — Знаешь, Даша просила достать ей билет в Большой театр на балет «Дон Кихот». Я взял два билета. Пойдёшь с ней? Ты же
— Когда?
— В субботу.
— Не могу, Оскар. В субботу мне дежурить в поликлинике. А ты свободен?
— Завтра съезжу на полигон к танкистам и к вечеру вернусь.
— Вот и сходи с Дашей, она, по-моему, не откажется.
— Хорошо, я схожу с ней в театр, — согласился Оскар. Он наклонился к жене, чтобы поцеловать, но она отвернулась:
— У меня нет настроения...
Оскар постоял-постоял и молча вышел из спальни. «Стала чертовски капризной», — только и подумал о жене.
Глава четвёртая
Юлия Марковна с утра готовила обед, когда постучали в дверь. «Наверное, Даша вернулась с работы», — подумала она.
— Голубчик, это вы?! — воскликнула Юлия Марковна, увидев на пороге полковника Кальвина. — Какими судьбами? Вот уж не ожидала! Давненько я вас не видела.
— И я давно вас не видел! — Оскар вошёл в прихожую. — У меня к вам просьба, Юлия Марковна. Вот это письмо передайте, пожалуйста, Даше, а то я убываю в командировку. Сможете?
— Почему бы и нет? — надломила брови Юлия Марковна. — Придёт с работы, и я отдам ей ваше послание. — Она взяла из его рук конверт. — Может, выпьете чашечку кофе? — предложила она. Но Кальвин отказался:
— Я спешу на поезд...
Юлия Марковна долго вертела в руках письмо: ей так хотелось узнать, о чём он написал Даше! Не он ли её кумир? Эта мысль показалась ей такой заманчивой, что она взяла на кухне тонкий нож и осторожно открыла конверт. Письмо было короткое. «Даша-царица! — писал Оскар. — Я уезжаю в Киевский военный округ. Когда вернусь — не знаю, да и надо ли тебе знать? Если честно, уезжаю в расстроенных чувствах: после балета «Дон Кихот» обещал проводить тебя, но не смог. Мне помешали... Аты небось обиделась? На работу к тебе также не мог заскочить. Да ты, наверное, не ждала меня?
К тебе просьба. Передай, пожалуйста, Саше Василевскому, чтобы позвонил в Ленинград моему сыну и узнал, приедет ли Пётр в Москву на каникулы.
Как твоё здоровье, как самочувствие? Позволь мне на правах твоего старого друга дать совет: берегись гриппа, он уже свирепствует в столице. Болеть тебе, Даша-царица, никак нельзя. Целую в щёчку. Оскар».
Юлия Марковна свернула листок, положила его обратно в конверт и аккуратно заклеила. Она полагала, что Оскар — Дашин ухажёр, но в письме ничего такого нет, а поцелуй в щёчку — что в этом зазорного? Юлия Марковна присела на диван и задумалась. Кому Даша подарила своё сердце? Кто отец её будущего ребёнка? А имя-то какое дал ей Оскар — Даша-царица! Наверное, он всё же неравнодушен
Теперь Юлии Марковне не терпелось скорее увидеть свою соседку, и, когда та пришла, она обрадовалась.
— Ты-то, Даша-царица, как раз мне и нужна! — улыбнулась Юлия Марковна.
— Почему вы так назвали меня? — удивилась Даша, входя в прихожую.
Юлия Марковна вдруг сообразила, что ляпнула лишнее, и едва не выдала себя: ведь в письме Кальвин так называет Дашу. «Ещё заметит, что я вскрывала конверт!» — грустно подумала она и поспешно объяснила:
— Тебе на прошлой неделе кто-то звонил, спрашивал, дома ли Даша-царица, вот я и вспомнила. — В глазах соседки что-то дрогнуло, они слегка заблестели, но Даша этого не заметила.
— Меня так называет муж Галины Сергеевны Оскар, — пояснила она. — И придумал-то какие слова — «Даша-царица». Одним словом, журналист!
Даша, открыв свою комнату, мигом разделась. Посмотрела на себя в зеркало. Лицо усталое, серое, как дождевая туча, на нём местами розовые пятна, под глазами появились тёмные круги. «Чем ближе роды, тем хуже я буду выглядеть, — горько вздохнула она и безжалостно сказала себе: — Так тебе, Даша-царица, и надо! Захотела ребёнка — вот и страдай молча, и чтобы слёз на твоих глазах не было!»
В комнату заглянула соседка.
— Заходите, Юлия Марковна. — Даша кивнула на кресло у камина. — Садитесь. Что у вас?
Юлия Марковна протянула ей письмо:
— Сюда заезжал Оскар Кальвин и просил своё послание вручить вам лично в руки!
— Так и сказал? — улыбнулась Даша. Ей было приятно это услышать, и она не скрывала этого от соседки. Однако читать письмо при ней не стала, а положила его на тумбочку.
«Стесняется при мне читать!» — усмехнулась про себя Юлия Марковна.
— Пойду я, Даша, там у меня на примусе каша варится, как бы не пригорела...
Даша прочла письмо на одном дыхании. И всё же на душе остался горький осадок. Письмо какое-то сухое, а ей казалось, что Оскар мог бы найти такие слова, которые согрели бы её, заставили бы сердце трепетать, как бывало раньше... «Уезжаю в расстроенных чувствах...» Конечно же он хотел вечером побыть с ней, сказать ей с глазу на глаз что-то доброе, ласковое, отчего всегда хмелеешь, как от хорошего крепкого вина, но ему кто-то помешал это сделать. «А ты, наверное, не ждала меня?» Глупый! Она не то что ждала, а прислушивалась к каждому шороху на лестничной площадке — не он ли идёт, её Оскар, часто выглядывала на улицу в окно, но и там Оскара не было.
— И надо же было мне влюбиться в этого Оскара, теперь вот места себе не нахожу, — простонала Даша. И тут же её бросила в холод новая дерзкая мысль: как он отнесётся к ней, если узнает, что его Даша-царица ждёт от него ребёнка? А вдруг скажет ей, чтобы она немедленно избавилась от него? От этой мысли у Даши похолодело на душе...
Она взглянула на часы — скоро девять вечера. Видимо, Василевский уже пришёл со службы. Усевшись на диване, она позвонила ему. Трубку взяла его жена.
— Катя, это я, Даша! Можно на минуту Александра Михайловича?