Жиган: жестокость и воля
Шрифт:
— Ну у них-то, — Константин кивнул через плечо, — всего хватает.
— Да, с немецкими партнерами этой клинике повезло. Что ж, мне пора. Там уже, наверное, водитель волнуется.
— Я задержусь, — сказал Константин, — у меня есть еще кое-какие дела.
Они крепко пожали друг другу руки. Савельев зашагал по асфальтированной дорожке, но не успел пройти и десяти метров, как его нагнал Константин.
— Подождите.
Он что-то сунул в руку Савельеву. Тот разжал ладонь и увидел пачку денежных купюр.
— Это что такое? —
— Не беспокойтесь, доктор, это не взятка, а только маленькая благодарность за все, что вы сделали.
— Это мой врачебный долг, — пробовал возражать Савельев. — Я никогда не принимал подношений. Разве что коробку конфет для Наташи.
— Купите ей еще одну, — засмеялся Панфилов. — А на остальное вместе с водителем пообедаете где-нибудь в хорошем месте. Вам до дома еще часа три добираться. Не ехать же на пустой желудок.
Пока Савельев пытался мучительно сообразить, как поступить в такой ситуации, Константин хлопнул его по плечу и зашагал ко входу в медицинский центр. Уже возле дверей он обернулся и крикнул:
— А что касается аппаратуры для нашей больницы, то я подумаю.
Насчет дел Панфилов соврал. Впрочем, смотря что называть делами. Он надеялся встретить маленькую брюнетку-медсестру, которую впервые увидел в лифте во время первого визита в ЦПР.
Получив в приемном отделении белый халат, он отправился на второй этаж и стал неторопливо прогуливаться вдоль по коридорам.
Иногда, рискуя навлечь на себя неудовольствие сотрудников центра, Константин заглядывал в двери кабинетов и палат. Судя по тому, что он смог увидеть, здесь, на втором этаже, располагалось отделение для больных, которые могли передвигаться. Иногда навстречу ему попадалась сестра, катившая перед собой в кресле-каталке пациента. Некоторые передвигались сами — в коляске или на костылях. За одной из дверей располагалась мастерская по изготовлению персональных ножных протезов.
Поиски на втором этаже не дали результата. Тот же неутешительный итог ожидал Константина этажом выше. Правда, он все-таки извлек небольшую пользу, еще раз заглянув в палату, где лежал Игнат, и убедившись, что с его младшим братом все в порядке.
Медсестра, присматривавшая за новым пациентом, с некоторым недоумением посмотрела на Константина.
— Вы что-то забыли? — спросила она. Он подошел к ней и, сделав заговорщицкое лицо, сказал:
— Я ищу тут одного человека.
— Больного?
— Нет, это ваш сотрудник. Вернее, это она. Извините, может, я сбивчиво говорю?
— Да уж, путано.
— Она тоже медсестра, маленькая такая… Ну, не то чтобы совсем маленькая, но невысокая.
— У нас много невысоких. А фамилию вы знаете?
— В том-то и дело, что нет. Если б я знал фамилию, то уж как-нибудь сам бы разобрался.
— Хорошо. В каком отделении она работает?
Панфилов пожал плечами.
— Честно говоря,
— Откуда же вы знаете, что она работает у нас?
— Так она мне сама сказала.
— Странно, по-моему, могла бы и представиться.
— Вот и я так думаю! — горячо воскликнул Константин.
— Тише, тише, — успокоила его сестра, отводя в сторону от кровати Игната. — Вы так разволновались, а пациенту нужен покой.
— Она такая невысокая, — снова повторил Панфилов, понизив голос, — темненькая, брюнетка. Короткая стрижка, лицо смуглое.
— Молодая?
— Лет двадцать пять или двадцать семь. Я не знаю, она мне паспорт не показывала.
Сестра на некоторое время задумалась.
— Наверное, она работает у нас недавно. Поэтому мне трудно вам помочь.
— Значит, не знаете?
— Нет. Всех знают только в отделе кадров, но вас там даже на порог не пустят.
— Почему?
— У нас строгая система, — уклончиво сказала медсестра. — И вообще я бы вам порекомендовала выбросить из головы эту вашу… пассию.
— Ладно, извините.
Тяжело вздохнув, Константин покинул палату. Может, и вправду последовать совету этой сестрички, плюнуть на все и отправиться домой? По этим коридорам можно бродить до скончания века.
А вдруг ее сегодня нет на работе? А вдруг у нее выходной, отгул, отпуск или болезнь? Не будешь же в конце концов дергать каждого за полу халата и приставать с просьбами найти маленькую брюнетку.
Он медленно шел по коридору, погруженный в свои невеселые мысли, и вдруг почувствовал запах табачного дыма. Панфилов остановился и глубже потянул носом. Точно, пахло табаком.
Но, кажется, в клинике запрещено курить? «Кому запрещено, а кому нет», — ответил Константин на вопрос, поставленный перед самим собой.
Он прошел дальше по коридору, свернул налево и увидел выход на лестницу. За дверью стоял молодой человек в белом халате и белой медицинской шапочке и торопливо затягивался спрятанной в кулаке сигаретой. Выглядел он лет на восемнадцать, не больше
Увидев перед собой незнакомца в белом халате, парнишка замер, а лицо его пошло красными пятнами. Сейчас он выглядел совсем как ребенок, застигнутый на кухне в момент опустошения банки с маминым вареньем.
— Я… я, — растерянно произнес он, — я больше не буду.
— Успокойся, — улыбнулся ему Панфилов. — Я не врач. Я вообще здесь не работаю.
— Слава тебе, Господи, — выдохнул парень. — Я-то думал, что меня застукали.
Он еще раз нервно затянулся, после чего затушил окурок о подошву ботинка и спрятал его в карман халата.
— Вонять будет, — заметил Константин.
— Ничего, — махнул рукой парень, — мои пациенты этого не почувствуют.
— Ты что, присматриваешь за теми, кто без сознания?
— Я за трупами присматриваю, — подмигнув Панфилову, сказал он. — Этим все до фонаря.