Жиголо
Шрифт:
– Вот он просил, чтобы ты к нему зашел! Адрес возьми. Это пять километров от города. Там, где богатые дачи. Я ему позвоню, скажу, что ты завтра в девять часов придешь!
– В девять вечера я не могу!
Директор решил взять хоть маленький, но реванш.
– Он тебя не кушать зовет! По делу. В девять утра.
– Ладно, зайду.
Коля Волосатый недобрым взглядом проводил Федора. Он, наконец, сообразил, что зря вызвал собственную крышу, что те восемь тысяч евро, пропавшие у его клиентов, благополучно осели в кармане Купца. Купец оказался намного умнее его, быстрее раскусил этого Красавчика. И первый проверил
Когда через полчаса Федор со своей спутницей вышел из ресторана охранник доложил директору ресторана, что за вечер, вдвоем с молодой красоткой, они выпили всего полбутылки вина!
– Что еще?
– Счет проверил и спросил, почему штамп плохо видно?
– Сколько дал чаевых официанту?
Охранник презрительно заявил:
– Пятьдесят рублей дал! Так дал, как будто двести пятьдесят долларов подарил! Официант, ему сказал не надо, что это очень много!
– А он?
– Он их назад взял!
Директор посмотрел на зятя.
– Пойди, скажи всем, чтобы меньше языком про него трепали. Понял!
– А он кто? – спросил охранник, с любопытством глядя на раздраженного шефа.
– Не знаю! Потерпи! Купец скажет! Купец кого хочешь, разведет. И этого наглого тоже! Но, если выясниться, что он сволочь, под структуры работает, Михо ему этого никогда не простит.
– Михо никому не простит свой поражений! – подобострастно поддакнул охранник. Коля Волосатый взорвался:
– Уйди с глаз моих долой, тупой баран!
Затем снял трубку телефона.
– Алло! Купэц…Слушай, дорогой, этот парень совсем оборзел, крутой, как вароное яйцо. Он всех нас послал… И Михо в том числе… Только один Крокодил бдытельный очень был.
Коля Волосатый в течение десяти минут рассказывал, как прошла встреча.
– Он к тебе завтра в девять утра придет. Посмотри, что за человек. Скользкий, как мыло. Позвони потом!
Купец слушая оценки Коли Волосатого хищно улыбался. Красавчика он сразу раскусил. Крепости нутряной в Красавчике не было. Наглость, фарт был, а вот стержня металлического в середке нет.
Глава VIII
Купец вышел из дома и кликнул собаку. Огромный дог тремя прыжками достиг хозяина и радостно лизнул руку. Из закрытой ладони должна была появиться сахарная косточка. Однако рука была пуста. Пес непонимающе уставился на хозяина нарушившего ежедневный ритуал и убежал в тень каштана.
Начинало припекать.
В любую погоду Купец не изменял устоявшейся привычке, сесть на площадке перед домом и наблюдать за белыми треугольникам парусов далеких яхт. Вид изумительный. Чем не красивая старость заслуженному человеку? Кто из его старых знакомых имеет такой дом? Двухэтажный, с четырьмя спальнями, с бильярдным залом, с гаражом на пять машин, с огромной столовой залом на первом этаже, где можно, при желании накрыть стол на двести человек? Никто. И все это на берегу моря.
Купец, вовремя вытянул тот единственный, счастливый билет, что выпадает человеку раз в жизни. Нет у него сейчас лишнего подкожного жира, да и не надо. Часть того, что у него было, он вложил в этот дом. Сначала казалось, что и на старость с избытком хватит, хотя смета на строительство составленная им самим неожиданно выросла вдвое. Построил он дом таким, каким видел его всю жизнь. На
Дешевле было купить особнячок в Греции, только Греция не нужна была Купцу. Он не знал ни одного иностранного языка, а бессловесным не любил быть. То ли дело здесь? Можно любое блюдо в ресторане с официантом или поваром оговорить, можно пальцем щелкнуть и приказать, чтобы сменили скатерть, всю еду и выпивку.
Такое за границей не приветствуется. Здесь, у себя на Родине, он брался с одной стороны за края скатерти, официант с другой, и этот узел битой посуды вперемешку с едой выносился на кухню. Затем застилалась новая скатерть.
Многие считали, что за эти купеческие замашки, его еще в далекой молодости прозвали Купцом. В тех заведениях, где знали его как завсегдатая, теперь у него на столе стояла металлическая посуда. Подавали ему на серебре. С кем бы он ни появлялся в злачном месте, вместо рюмок у него на столе стояли кубки, вместо соусниц, тарелок, отливающие чернью блюда, чашки, плошки.
– Кто это? За что такие почести? – спрашивали обычные курортники, удивленные столь необычной сервировкой единственного стола. Официант низко наклонялся к вопрошающим, и тихо отвечал:
– Известный московский барыга. Всегда одно и то же! После второй бутылки идет вразнос. Причуда у него такая. Стол освежить любит. Платит! А хозяину надоело посуду покупать.
Уже с год как Купец перестал платить, закрома с «зеленью», которой, казалось, хватит на безбедную старость неожиданно опустели. Коммерческий банк, в котором Купец держал деньги, в один день сгорел синим пламенем, председатель правления исчез в неизвестном направлении, а клиенты банка образовали инициативную группу по выколачиванию долгов. Только что выбьешь из дырявого мешка? Пыль да былые воспоминания о сытых временах.
Купец сидел в кресле и обдумывал свое житие-бытие. Можно особняк продать и переселиться в меньший по размеру дом, можно в городе купить небольшую квартиру. С покупкой жилья сейчас нет проблемы. Были бы деньги. Вот только это будет уже не та старость, о которой он мечтал. Одно дело сидеть в кресле и смотреть вдаль на море умиротворенным взглядом, с душой полной покоя и непередаваемой неги, и другой коленкор, ежечасно грызть себя за непростительную в его возрасте глупость и жадность. Погнался за высокими процентами. Рейтинг у банка был высокий! В начале первой сотни печатался.
Кто-нибудь спросил бы его, Купца, много за свою долгую жизнь он видел людей, готовых таскать для других каштаны из огня? Революционеры, те не в счет, те – блаженные. Пусть пальцем покажут на это диво дивное, он придет, посмотрит. И банк за такое диво принял. Он, Купец, будет кайф на берегу моря ловить, а банкир ему проценты растить. Дурных нема.
Купец подумал, что и ласковое южное солнце греет не так, когда тревожно на душе. Мысли постоянно возвращались к банку и собственной заначке на черный день. Злую шутку сыграла с ним судьба. Свою заначку он подарил молодому, да раннему, организовавшему контору «рога и копыта» под названием банк. Ищи теперь этого банкира. А если и найдешь, он тебе твое пасхальное яичко не вернет. Не несется петушок. Правда, обещали из страхового фонда обманутым вкладчикам заплатить на рубль пять копеек. Но копейки они и есть копейки, даже если их умножить в сотни раз.