Жил-был гном [= Здесь был гном]

Мур Кэтрин Л.

— А ты что скажешь? — переключился он на хмурого Мугзу.

— Я хочу драться, — злобно заявил тот. — Я хочу кого-нибудь пнуть. Лучше сейчас.

— А три грязевые ванны в день ты не хочешь?

— Хочу. Но Император мне не позволит. Он любит, когда я копаю.

— Идиоты! — в отчаянии завопил Крокетт. — Неужели копание важнее всего на свете?!

— Нет, — хором ответили гномы. — Драка важнее.

И тут Крокетта посетило вдохновение.

— Так в этом же все и дело! Ваш вшивый Император собирается издать закон о запрещении ДРАК!!!

Он

и не подозревал об эффективности своего хода.

— Ни за что! Мы всегда дрались! — это был разъяренный Гру.

— А теперь не будете! — подлил масла в огонь Крокетт.

— Не будем?

— Не будете! Всякий оставшийся в живых гном будет тихим и покладистым!

— Пошли дадим Подграну в морду! — предложил Мугза, вскакивая и опрокидывая на Крокетта горшок с горячим супом.

— Ни за что! — подпрыгнул обожженный лидер. — Это не наши методы! Забастовка — вот то, что нам нужно. Что будет делать Подгран, если мы все сядем и откажемся работать?

Маленький Друк задумался.

— Он будет ругаться. Меня двинет.

— А потом?

— Потом двинет еще раз.

— Ну а дальше, дальше?!

— Дальше пойдет заколдовывать всех. Туннель за туннелем.

— Не пойдет. Солидарность — вот в чем наше спасение. Когда будет объявлено о забастовке, мы должны собраться все вместе, в самой большой пещере. Не захочет же Император стать правителем без подданных!

— Годится Пещера Совета, — поддержал идею Гру. — За тронной комнатой.

— А сколько гномов к нам присоединятся? — спросил Крокетт.

— Все, — пробурчал Мугза, запуская пустым горшком в голову Друка.

— А какое оружие может использовать Подгран?

— Яйца Кокатрис, — с дрожью в голосе сказал Друк, выискивая самый острый обломок горшка.

— Яйца?..

— Это не настоящие яйца, — объяснил Друк, — а волшебные, для заклинаний. Зеленые, как мне кажется, для превращения гномов в дождевых червей. Работают примерно на двадцать футов. Красные… по-моему, для превращения в людей… А голубые…

У Крокетта расширились глаза.

— А где он прячет яйца?

— Кончайте базар, — встрял в беседу утомленный Мугза. — Давайте драться.

Он прыгнул на Друка, нашедшего все-таки самый острый обломок горшка. Броки Бун и Гру Магру с радостью поддержали инициативу, и пещера загудела от возбужденных воплей. Пытавшийся вмешаться Крокетт волей-неволей был втянут в самую гущу свалки.

После Крокетт долго вспоминал чувство удовольствия, которое он испытал, хватая Мугзу за волосы. Да и раскопки антрацита уже не вызывали в нем прежнего отвращения. Возможно, и Гру Магру, и Броки когда-то были людьми? Тогда надо поторопиться, пока гномовская извращенная психология не завладела Крокеттом окончательно. Он даже начинал чувствовать отвращение к дневному свету. Скорее, скорее добраться до Подграна; хотя тот и не был гномом с высоким коэффициентом интеллекта, но колдуном он был наверняка. Яйца Кокатрис. Красные… Забастовка.

Утром Броки накормила его супом. Видимо, сказывался ее давнишний интерес к поцелуям. Время от времени

она предлагала Крокетту один, но он неизменно отказывался. Тогда она стала кормить его завтраками.

Доедая заржавленный обломок, Крокетт утешал себя тем, что уж железа он вводит в организм достаточно. Вначале он задумался о своих внутренних органах, но они представлялись в виде отвратительной зубчатой передачи и доставили Крокетту немало неприятных минут. Может быть, подсыпать Императору наждака? Хотя вряд ли это выведет его из строя…

— Как насчет забастовки, Броки?

— Отлично, — она улыбнулась, и Крокетт содрогнулся. — Сегодня все гномы соберутся в Пещере Совета. Пошли копать.

Копать… копать… а тут еще этот проклятый надсмотрщик… Копать… драться… Через пять столетий закончился бесконечный рабочий день…

Поток гномов вливался в Пещеру Совета, полную зеленых блестящих сталактитов. Головы-луковицы, огромные рты, глаза… Драки завязывались дюжинами.

Гру Магру, Мугза и Друк заняли места возле Крокетта. На полу пристроилась Броки Бун.

— Давай, — шепнула она. — Скажи им про все.

Крокетт взобрался на выступ, оглядел ряды гномов, залитые сверхъестественным серебристым сиянием.

— Товарищи гномы!

Слабый голос его усилился акустикой пещеры и громом прокатился под сводами. Это придало Крокетту бодрости.

— Товарищи гномы! Почему мы должны трудиться по двадцать часов в день? Почему мы не смеем есть антрацит, выкопанный нашими же натруженными руками?! И в это же самое время кровосос Подгран сидит в своей ванне и потешается над вами! Над нами, товарищи гномы, ибо я теперь один из вас! И я знаю, что Император один, а нас много! И нам тоже нравится грязевой суп! Три раза в день! И если мы все, как один, сплотив ряды, откажемся работать, то никакая сила не заставит нас повернуть!

Крокетт выдержал внушительную паузу. Теперь пора тронуть самую чувствительную струну гномьих сердец.

— Знайте же, что кровосос (нет, кровосос уже был…) захребетник Подгран! — он будет отнекиваться, он будет открещиваться от идеи закона, запрещающего драки! Но поверим ли мы Императору? Нет, нет и еще раз нет! Тысячи гномов встанут на защиту своих прав, и властям придется капитулировать перед единством наших сердец!

— Я не знаю насчет капитуляции, но заколдует он нас наверняка, — печально пробормотал пессимист Друк.

— Не посмеет! Не всегда императорский бутерброд будет падать грязью вверх! И это будет наше последнее слово!..

Последнее слово выразилось в грандиозной свалке. Но Крокетт был доволен. Завтра гномы не выйдут на работу. Завтра все они соберутся в Пещере и будут ждать развития событий.

Этой ночью он спал хорошо.

Утром Крокетт отправился в Пещеру Совета, прихватив с собой непривычно тихую Броки Бун. Величие происходящего наложило отпечаток на ее бурную натуру.

Пещера, вмещавшая с легкостью тысячи красно-голубых гномов, выглядела весьма красиво. «Да, — подумал Крокетт, — так оно и должно быть. Или сегодня, или никогда…»