Жила-была Хозяйка или дорогами иных миров
Шрифт:
— Тебе придется это сделать рано или поздно, но я дам тебе время.
— Спасибо, — она откинулась, пристраивая голову на его груди. И стало вдруг спокойно и легко стоять вдвоем на уютной кухне, наполненной запахом кофе.
— Спать пойдешь? — прошептал Павел.
Под ногами слабо мяукнули, а потом требовательно заскребли по сапогам. Аня наклонилась — один из котят выбрался из коробки, куда она их пристроила, и теперь явно желал получить порцию еды и ласки.
При
— Обязательно, — девушка подобрала котенка с пола, прижала к себе, — только устрою двух обормотов. Надо бы туалет им сообразить и молока.
— Я видел опилки в сарае, сейчас принесу, а молоко было в холодильнике.
Павел коснулся губами ее виска, сжал плечи и ушел, оставив ее счастливо улыбаться и прижимать к себе урчащий пушистый комок.
Она порылась в шкафчиках и, не найдя ничего другого, налила молока в чашку с дракончиком. Котенок радостно мяукнул и тут же отскочил — дракончик явно был недоволен понижением статуса и попытался укусить малыша.
— Ну-ну, не балуй, — пригрозила Аня, но котенок справился и без нее. Устрашающе зашипев и выгнув спину, он заехал лапой по зеленой морде, подцепил коготком длинный красный язык и потянул. Теперь пришла очередь истошно верещать дракону.
— Все, успокоились.
Аня отцепила коготь, и дракон обиженно переполз на другой бок чашки, а котенок бросился лакать молоко. Второй, узрев кормешку, поспешил присоединиться. На кухне воцарился мир.
Девушка потерла виски. Устала. Как же она устала за сегодня. Дурдом мира Фиолетика медленно, но верно пробирался в ее дом. Или она просто не замечала очевидного? Какие порталы? Какой там пересадочный центр? Она Хозяйка сумасшедшего дома. Точно так. Русалки, драконы, говорящие цветы и кусающиеся чашки. Так и с ума сойти недолго.
Прозрачная мужская рука в застиранной синей рубахе потянулась сквозь Аню в шкафчик. Девушка с визгом шарахнулась в сторону, смахивая на пол с кухонной тумбочки миски, чашки. Кухня наполнилась грохотом и звоном посуды.
Аня стояла, держась рукой за левую половину груди, и расширенными от удивления глазами — страх прошел — смотрела, как мужик, одетый в треники с пузырями на коленях, синюю сильно заношенную рубашку и стоптанные тапочки, с деловым видом шарит по шкафчикам на кухне, недовольно бормоча себе что-то под нос. Ну словно у себя дома! И ничего, что сквозь него видна противоположная стена с окном!
Оба котенка, оторвавшись от молока, дружно шипели на гостя.
— Кхм, — откашлялась Аня, сложила руки на груди и приняла строгий вид.
Мужик замер, потом медленно повернулся. Черты его лица смазывались просвечивающим фоном: замызганной стеной и висящей на крючках утварью, но интуитивно Аня догадалась, что гость удивлен. Видимо, тем, что она еще здесь, а не убегает сломя голову. Знал бы он, что после шуточек Фиолетика
— Уважаемый, не желаете объяснить, кто вы и что здесь делаете?
Уважаемый — это, конечно, был сарказм. Никакого уважения к хозяйничавшему на кухне мужику Аня не испытывала. Да и вид у него был… Жидкие встрепанные волосенки, с просвечивающей лысиной на макушке, лицо красное, с четко проглядывающими прожилками сосудов, взгляд бегающий, мелко подрагивающие руки, все время пребывающие в движении. И странное дело, кружки переставлялись, ложки меняли свое место, кухня ему подчинялась, несмотря на всю полупрозрачность гостя!
Аня вдруг ощутила легкое беспокойство и какое-то дежавю. И смутное понимание уже маячило в глубине сознания.
— Прячут, прячут, — повысил голос призрак, — все время прячут. Не знаешь, где?
— Что где? — растерянно переспросила девушка.
— Ее, родимую, прячут, — еще более непонятно пояснил гость, потом махнул и скорчил гримасу безнадежности: — Молодая, не поймешь.
Аня неожиданно для самой себя обиделась.
— То есть, если молодая, так дура?
— Дура, — согласился мужик и обнажил кривые зубы в неприятной ухмылке, — молодые — они завсегда дуры. А если увидят, так сразу орать — алкоголик, алкоголик! Как будто одна бутылка сразу тебя нечеловеком делает.
— Ну, допустим, вы и так… — и Аня выразительно оглядела гостя.
— А… это? — протянул мужик и, подняв руку, посмотрел на девушку сквозь ладонь. — Пить не мешает и ладно.
— Аня, я все нашел, — вошедший Павел замер на пороге. Его лицо стало кислым, а вот мужик явно обрадовался.
— Павлуша, дорогой, — он шагнул навстречу, расставив руки, — я сюда, а она тут все переставила, — заложил он девушку.
— Не переставила, а навела порядок в этом гадюшнике. И вашу родимую, кстати, не трогала. Ее тут просто не было. Видать, выкинули еще до меня.
Мужик схватился за сердце, и растерянным голосом, в котором явственно слышалась нарастающая паника, спросил: — Как выкинули? Куда выкинули? Павлуша, скажи этой… Быть такого не может. В своем доме уже и выпить нельзя.
Аня повернулась к Павлу: — Да-да, скажи нам, Павлуша, почему это в МОЕМ доме ходят призрачные алкоголики и клянчат водку!
— Ничего я не клянчу! — обиделся мужик. — Дура!
— Алкоголик! — не осталась в долгу Аня.
— Дура!
— Алкоголик. Даже на том свете не можешь перестать пить!
— Где хочу, там и пью. Хоть на этом свете, хоть на том. Дура!
— Алкоголик!
— Так, стоп!