Жили-были двое

Льюис Пола

Он открыл глаза, потом тряхнул темной головой — тревожно и смущенно.

У нее подогнулись ноги, пришлось прислониться к двери.

Вдруг он резко сел на кровати, сжавшись, как пружина.

— Что?.. Кто?.. Нет, не может быть!.. — Он тоже явно был напуган, но, взяв себя в руки, встал и протер глаза.

— Флоренс?

Они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Губы слегка шевелились, словно они хотели сказать что-то, но не находили слов. У Фло было ощущение,

что все это происходит с кем-то другим. Это просто сон, и сейчас она проснется.

— Флоренс? — повторил он недоверчиво. — Это правда ты?

Нет, это не сон. Знакомый голос… Знакомое лицо…

— Дуглас? — Голос задрожал.

Они не виделись шесть лет, не звонили и не писали друг другу. За это время не прозвучало ни слова объяснения, ни слова в оправдание его жестокого предательства, которое он совершил в конце того волшебного лета, лета их чудесной близости.

Сейчас, глядя на Дугласа, Флоренс вдруг поняла, что слова оправдания теперь не прозвучат никогда. Слишком поздно. Они похоронены под прошедшими в разлуке годами.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнула она дрожащим голосом. Сердце бешено стучало, нахлынули чувства, разобраться в которых сейчас было невозможно.

Он наконец проснулся окончательно и вдруг взглянул ясным холодным взглядом.

— Что я делаю здесь? Ох, нет! Что ты делаешь здесь?!

— М-мой отец попросил меня пожить здесь и присмотреть за домом. Они с Пат уехали на лето на Западное побережье.

Дуглас прищурился.

— Правда? Да будет тебе известно, мать пригласила меня сюда за тем же самым.

Эти глаза, которыми когда-то она так восхищалась, были такими же синими и блестящими. Но что-то во взгляде изменилось. Он стал холодным, циничным…

— Но это правда! — Не думает ли он, в самом деле, что она ворвалась сюда без приглашения.

— Этого не может быть, черт возьми! — Он сдернул рубашку со спинки стула и быстро надел ее. — Ни Бил, ни Пат не настолько бессердечны, чтобы пригласить одновременно нас обоих. Значит, один из нас лжет. — Он принялся застегивать рубашку, но пальцы так дрожали, что в конце концов пришлось прекратить это занятие.

— Я, во всяком случае, сказала правду, — парировала она. Не ему называть кого-либо бессердечным. Можно подумать, что он святой, и ему чуждо двурушничество.

Последовала неловкая пауза. Флоренс наконец увидела его целиком: широкие плечи, сильные стройные ноги. За эти годы он стал как-то плотнее, но исключительно за счет мышц. И еще красивее, если только это возможно. Каштановые волосы остались такими же густыми, как шесть лет назад. Но в том Дугласе было что-то мальчишеское, теперь оно исчезло.

— Так что? — поторопила она с

ответом.

— Что «что», Флоренс? — прорычал он.

— Что мы теперь будем делать? — Она попыталась гордо поднять голову.

— Ты хочешь сказать, что возникла небольшая проблема?

— Да, и я предлагаю тебе уехать.

Дуглас провел рукой по волосам и презрительно рассмеялся.

— Ни за что на свете! Уедешь ты!

— И не подумаю. Меня пригласил сюда отец, я в пути с самого утра и ужасно устала. — Вдруг она запнулась от неожиданной мысли и посмотрела по сторонам. — А где Долли?

Дуглас нахмурился.

— Что?

— Я спрашиваю, где Долли? Видимо, скоро появится твоя жена и тоже станет выкидывать меня. — Она отбросила назад длинные золотистые волосы, делая вид, что его ледяной взгляд совершенно ее не волнует.

— Ты серьезно? — спросил он тихо.

— Серьезно? О чем? — спросила она, смутившись.

— О Долли. Или просто притворяешься, что не знаешь?

— Не знаю? О чем?

— О том, что мы развелись. — Он смотрел откровенно насмешливо.

Флоренс побледнела.

— Развелись?

Дуглас смерил ее язвительным холодным взглядом и принялся аплодировать: медленно и громко.

— Браво, Флоренс! Великолепно сыграно.

Она страшно разозлилась. Это невыносимо. Как она могла любить такого человека?

— О чем ты? Я действительно впервые слышу о твоем разводе. — И добавила неуверенно: — И когда это произошло?

Он раздраженно посмотрел в потолок.

— Флоренс, мне совершенно не хочется говорить об этом. Все это… Ты появилась здесь так неожиданно… Черт побери!

Он прошел к двери, старательно обойдя ее, и вышел в холл. Через секунду она услышала, как он остановился.

— Флоренс!

— Что? — воскликнула она, выбегая следом за ним.

Дуглас стоял возле ее комнаты. Из-за приоткрытой двери на него глядели большие заплаканные голубые глаза.

Она пробежала через холл и опустилась на колени возле сына. Тот судорожно обхватил ее за шею и уткнулся лицом в длинные волосы. Взбешенная, она посмотрела на Дугласа как львица, детеныша которой обидели.

— Видишь, что ты наделал?!

— Кто? Я? Я… Я же не знал.

— Ох, уходи. Оставь нас в покое. — Она баюкала и целовала Криса, успокаивая.

— Это твой сын? — Голос стал совершенно бесцветным, глаза потемнели. Было трудно понять, о чем он сейчас думает.

Флоренс кивнула и высвободилась из объятий Криса.

— Все хорошо, маленький. Не надо плакать.

Но ребенок снова прильнул к ней и прошептал в самое ухо:

— Ты же поссорилась с ним, ма. Прогони его.