Жили мы в провинции, у моря
Шрифт:
одиночкам даже давали квартиры вне очереди. Но, заметим, что отношение к таким женщинам всегда имело свои нюансы.
Безмужнюю Олю, ожидавшую ребёнка, соседки, которым до всего было дело, не осуждали. Понимали, что женщина в возрасте за 30 имеет право на материнское счастье. Олю, скорее, жалели. А вот 18-летнюю соседскую дочку Жанну, принесшую в подоле, и ее родителей, прозевавших дочь, очень даже осуждали. Глупые и жестокие дети из коммуналок, наслушавшись кухонных сплетен, собирались под окнами семьи с младенцем-бастардом и скандировали: Жанка-баклажанка, Жанка-баклажанка.
Оля родила мальчика, маловесного и недоношенного. Назвала Игорем, Игорьком. Вот и сбылась мечта, пусть и частично. Нет мужа, но зато есть сынок, значит, и настоящая семья. Конечно, Олечке было трудно, очень трудно. Мама хоть и была уже на пенсии, но помощи от неё было мало – она
А ещё семье с малышом нужны деньги, тут на мамину пенсию не проживёшь. Понятно, что нет и алиментов. Это сейчас декретные отпуска длинные, а в то время весь отпуск был всего два месяца. А что потом? Государство позаботилось о матери с младенцем: в ясли брали с двухмесячного возраста. Так что в два месяца Игорька пришлось отдать в ясли. А что было делать? Конечно, на Игорька соседки смотрели с неприкрытой жалостью: бледный до голубизны, худенький младенец. Конечно, соседки – благополучные офицерские жёны, могли не выходить на работу годами, пока ребёнок школу не окончит. А Оле надо было работать. Вот и работала, а когда денег уж совсем не хватало, шла сдавать кровь.
Шли годы, Игорек рос хорошим парнишкой, а уж как к Оле был привязан. Бабушка умерла, так что жили вдвоём. Сыну было лет 16, когда удалось списаться с его родным отцом. С годами он изменился к лучшему, захотел познакомиться с сыном, прислал денег на дорогу – он жил в Ленинграде. Мальчика по доброму встретил. Сын ему вполне понравился. Но встреча отца и сына стала первой и последней.
Игорю исполнилось 18 лет и его призвали на службу в армию. Служить предстояло далеко от дома, на Сахалине. Уж как его ждала Олечка. Купила отличный гражданский костюм. Все было готово к встрече. Только Игорь домой то не вернулся: за считанные дни до отъезда он, по версии военного начальства, сам повесился. Да кто же в это поверит!
Чем заполняла свою жизнь, за что-то помноженную на ноль, Олечка? Она несколько раз меняла квартиру по принципу «шило на мыло», несколько раз меняла работу. Она больше не была вольнонаемной, но и в библиотеку не вернулась.
Фима, Инна, Инга
«А разве человеческое счастье или несчастье так уж разнообразны в сюжетах?»
Дина Ильинична Рубина. Одинокий пишущий человек
Глубоко уважаемый мной профессор математики Лев Соломонович очень любит цитировать закон Паретто – «20 % усилий дают 80 % результата, а остальные 80 % усилий – лишь 20 % результата». И правда, удивительным закономерностям подчиняется наша непредсказуемая жизнь. А есть, оказывается, ещё и закон Польти – вся мировая литература, все драматические произведения основываются на какой-либо из тридцати шести сюжетных коллизий. Не согласны? Так попробуйте придумать ещё один новый сюжет. Еще никому не удалось. Так что я не претендую на свежесть сюжета – напишу о любви, преданности, несчастье.
С семьей Мирских мы познакомились в 1968 году. Мы оказались соседями в новеньком флотском доме. Кстати, неплохая идея времен социализма, когда квартиры редко покупали, а чаще распределяли и получали – строить ведомственные дома – заводские, военные, академические. В таком доме у вас сразу будет много знакомых, друзей, коллег.
В нашем не просто флотском, а сразу поименованным адмиральским доме, все получили квартиры строго согласно табелю о рангах. Мой папа был капитаном второго ранга. Поэтому на нашу семью из трёх человек нам дали двухкомнатную квартиру. Фима Мирский был капитаном первого ранга, командовал подводной лодкой. Поэтому его семье с единственным сыном полагалась соседняя трехкомнатная квартира. Так началась дружба наших семей, растянувшаяся почти на полвека.
Военные – люди государственные, живут и служат там, куда их отправит Родина. Наши семьи она отправила на Дальний Восток. Мои родители – оба сибиряки. А вот где корни семьи Мирских, я не знаю. Поэтому выскажу предположение, что Инна Мирская родом из Казани. Именно там жила младшая родная сестра Инны – Инга. И ещё одно предположение – Инна и Инга были девушками из очень интеллигентной и любящей еврейской семьи. Миловидные светлоглазые блондинки, с разницей в возрасте лет в семь.
И, конечно, обе сестры с высшим образованием. Только Инна – непрактичный филолог. А Инга – отличный врач. Так случилось, что более-менее тесно жизнь
Моя мама окончила медицинский институт в 1950 году. И всю жизнь работала, стала блестящим хирургом-гинекологом, бесконечно преданным профессии. «Женщина должна работать», – говорила мне она. Собственно, всю жизнь я и работаю, согласно ее концепции семейной жизни. Но в ее время большинство офицерских жён не работали. И причин тут было много и разных. Например, рано, лет в 18, выходили замуж за военного и не успевали получить образование. Или служба проходила в глухих гарнизонах, где работы для женщин почти не было. И ещё, офицеры, по тем временам, очень неплохо зарабатывали и вполне могли достойно содержать неработающую жену и малых детей. Так что Инна была вполне типичной неработающей благополучной офицерской женой. На моей памяти, она пару раз устраивалась работать. Но это трудовое усилие, например, поработать завлитчастью в провинциальном кукольном театре, быстро заканчивалось. Ей становилось скучно, да и публика не та – нищая, завидущая и неблагополучная.
Фима очень любил жену и ее трудовые успехи его мало заботили. Дома было уютно, сын под присмотром, жена – умная женщина, с которой всегда интересно. Инне никогда не было скучно в четырёх стенах. Тем более, что стены её небольшой квартирки были сплошь уставлены книжными полками. В те времена большая домашняя библиотека была немалым богатством. У Мирских большая часть мебели была представлена оригинальными, придуманными лично Фимой, книжными стеллажами, где разместилась огромная отличная библиотека. Не смотря на огромную занятость на серьезной службе, Фима обладал немалым талантом добычи дефицитной литературы. Так что жене -филологу было чем заняться в свободное от домашней рутины время. Фима без устали и изобретательно добывал книжный дефицит, а Инна увлечённо все это читала. С ней было так интересно обсуждать книги и книжные дела!
В нашей семье было своё распределение обязанностей. Папа приносил в дом большую офицерскую зарплату, офицерские пайки. Все квартиры, в которых нам довелось жить, были получены папой. Плюс ежегодные санатории и бесплатные авиабилеты «на запад». Плюс без очередей «Запорожцы» и «Жигули» по госцене. Но что та зарплата в эпоху всеобщего и тотального дефицита? Как сказал товарищ Сталин: Хорошего врача пациенты прокормят. Мама была очень хорошим врачом. И дефицитная еда, и мануфактура, цветы-коньяк-конфеты, портнихи и парикмахеры, театральные билеты и многое прочее-прочее – все это добывалось моей мамой. В семье же Мирских все лежало на плечах Фимы. Офицеры-подводники всегда были элитой армии. Так что дефициты военторга, лучшие санатории и хорошие пайки обеспечивал семье муж. Многие офицеры были вполне стандартными советскими мужьями и относились к жёнам как к домашней рабочей скотинке. Но совсем не то Фима! Для него жена была украшением дома, любимой женщиной, которую надо баловать. Представьте, что ремонт в квартире делался исключительно в отсутствии Инны. Ну не нравился ей процесс ремонта. И пока она пребывала в санатории, Фима обеспечивал свежий ремонт. Так же не нравилось ей, например, мыть окна. И не надо. Можно нанять человека, а может и Фима помыть.
Шесть лет спустя, мы покинули наш адмиральский дом. Папа стал капитаном первого ранга и нам дали трехкомнатную квартиру в ином районе города. Так мы перестали быть соседями Мирских, но не перестали быть с ними в дружеских отношениях. Кстати, примерно до 2002 года во дворе адмиральского дома у нас был автогараж. Машины на улицах в те времена не оставляли. Только в гаражах. Так что папа ставил машину в гараж и частенько навещал Мирских. Возможно, общаться с умненькой, начитанной, приятной во всех отношениях Инной, папе нравилось не меньше, или даже больше, чем с ее мужем. Папа всегда был библиофилом и мог ночь простоять в очереди в магазин «Подписные издания», менял макулатуру на книжный дефицит, покупал у спекулянтов, перепадали книги и от Фимы. Так что дружба с филологом и просто приятной женщиной Инной была вполне понятна. Инне дружба с папой, уверяю, вполне невинная, весьма льстила. «Володя – мой единственный любовник» – несколько опасно шутила Инна. Мама слегка ревновала и Инночку слегка недолюбливала.