Жить дальше
Шрифт:
— Брэд, что же ты молчишь? — Она слышала себя как бы со стороны: резкий голос, чужая обличительная интонация. — Значит, в самом деле все это так серьезно?
— Возможно, и серьезно, — смущенно ответил он. — Пейдж, я и правда пока ничего не знаю, поэтому и тебе ничего не говорил. — Вид у него был самый жалкий.
— И сколько же длится твой роман? — Ей нужно было знать, сколько времени она прожила слепой и глухой, не видя того, что происходило у нее под носом. Пейдж старалась сдержать набегающие слезы.
— Примерно восемь месяцев. Это началось во время одной из моих командировок. Эта женщина работает в отделе оформления
— Как она выглядит? — Пейдж было мучительно больно продолжать расспросы, но она хотела узнать все, до мельчайших деталей… Восемь месяцев? Дура, просто дура!
— Стефани совсем другая… не такая, как ты, я имею в виду… не знаю, как описать это… Она очень независимая, свободная, очень самостоятельная. Она из Лос-Анджелеса, приехала поступать в Стэнфордский университет, да так и осталась здесь. Ей двадцать шесть. Она просто… я не знаю… мы долго беседуем, у нас много общего.
Я все время говорю себе: пора остановиться — и не могу. — Он беспомощно посмотрел на нее, и если бы его рассказ не рвал ей душу, она бы даже пожалела его. Ей очень хотелось спросить Брэда, красива ли она, хороша ли в постели, любит ли он ее по-настоящему? Но надо ли об этом спрашивать? И сколько она сможет выслушать?
И что в конце концов могут дать все ее расспросы, что могут они изменить?
— Что ты думаешь делать, Брэд? Бросить в конце концов меня?
— Я просто не знаю. Понимаю, что так продолжаться не может. Но, Пейдж, честно говоря, я запутался. — Он провел рукой по волосам. — Я просто схожу с ума, я не знаю, что мне делать!
— Ну а я что делала все это время? Почему я ни о чем не догадывалась? — Она удивленно посмотрела на него — все это слишком невероятно, чтобы можно было поверить. Словно самые страшные кошмары вдруг стали явью:
Алисон при смерти, а Брэд влюблен в другую. — Брэд, что с нами стало? Почему мы так отдалились друг от друга? Почему тебя никогда нет дома или ты играешь в гольф, пока я занимаюсь домом и ращу детей? Неужели в этом причина? Мы просто пошли каждый своей дорогой и сами не заметили этого. — Она искренне хотела понять, что произошло, но так и не могла. Главное объяснение все время ускользало от нее.
— Ты не виновата, Пейдж, — великодушно сказал Брэд и смущенно потряс головой. — Может быть, впрочем, может быть, это наша общая вина. Может быть, мы что-то такое упустили, что нельзя было упускать… Позволили рутине заесть себя. Я и сам хотел бы это знать. — За восемь месяцев он так и не смог разобраться в этом, поэтому ничего не сказал Пейдж, поэтому не смог уйти от нее.
— Что ты теперь решил? Ты прекратишь встречаться с ней? — прямо спросила Пейдж, но он не ответил сразу и лишь через некоторое время отрицательно покачал головой. Она почувствовала, что у нее перехватывает дыхание. Собравшись с силами, она спросила:
— А что прикажешь делать мне? Просто смотреть в другую сторону, когда тебе захочется немного потрахать мисс Крошку-художницу?. — Она была в ярости и поймала себя на том, что больше всего ей хочется ударить его, сделать ему больно хотя бы словами, и видела, что Брэд это понимает.
Брэд уже свыкся с чувством вины, которое он испытывал на протяжении всех восьми месяцев, особенно в моменты, когда Пейдж была добра и нежна к нему или хотела любить его. Каждый
— Что же мне теперь сделать? Исчезнуть? Раствориться? Облегчить вам обоим жизнь? — Она внезапно испугалась, подумав, что он хотел — или подумывает об этом сейчас — просто выставить ее. А что станет с Энди? Она разрыдалась, представив эту перспективу, эта беда наложилась на горе, связанное с Алисон. — Что ты от меня хочешь?! — спросила она, стараясь говорить как можно спокойней. Он хотел бы успокоить ее, но не мог.
— Ничего. Давай подождем, пока все не определится с Алисон. Займемся пока выживанием. Почему бы не отложить все это разбирательство на потом? Мы не можем решить обе проблемы прямо сейчас. — Это звучало разумно, но Пейдж была не в состоянии воспринимать разумные доводы.
— И что тогда? Ты хочешь бросить меня, когда Алисон очнется… или после ее похорон?! — зло спросила она.
Она находилась на грани истерики, но он не сделал ничего, чтобы предотвратить ее. Он просто ничего не мог сделать. Он сам еле сдерживался и знал, что любое его слово будет принято в штыки, только ухудшит дело. Теперь Пейдж знала все, и нужно было просто переждать, пока все уляжется.
— Я не знаю, что нужно сделать, Пейдж, я уже много месяцев пытаюсь это понять, но не могу. Может быть, ты мне поможешь в этом? — Брэд не был еще готов к разводу, и он не был уверен в своих отношениях со Стефани, а та была готова ждать, пока он не определится. Она не давила на него, требуя немедленного решения. Он сам двигался к нему, подгоняемый своей страстью. Он устал врать, он чувствовал свою вину в отношении Пейдж, в особенности теперь, когда все вышло наружу.
Одно было ясно Брэду: он любил их обеих, хотя по-разному, он сам загнал себя в этот тупик. И он стал еще более глухим, после того как Пейдж все узнала. Он уже ругал себя за то, что открылся. Восемь месяцев она ничего не подозревала, когда он «ездил в командировки», хотя больше половины этих командировок были прикрытием. Он сам поставил себя в это идиотское положение, поставил под удар себя, причинил боль Пейдж именно тогда, когда на нее свалилось это несчастье.
— Я все-таки думаю, что нам не нужно пытаться решать все прямо сейчас, Пейдж. Мне кажется, нужно подождать, пока не прояснится ситуация с Алисон и она будет вне опасности.
— А потом? — Она продолжала требовать от него ответа, которого у него не было. Она сыпала соль на раны обоим, но он не мог сейчас осудить ее.
— Не знаю, Пейдж… правда, не знаю.
— Ну тогда, когда все-таки придешь к какому-нибудь решению, не забудь поставить меня в известность. — Она встала и посмотрела на него каким-то холодным, оценивающим взглядом — он уже стал для нее чужим. Человек, которого она любила, с которым так доверчиво спала, оказалось, давно уже лжет ей. Она и ненавидела его, и боялась потерять навсегда.