Жить из основы Бытия
Шрифт:
3) И, наконец, наступает просветление – он вновь видит горы и реки как горы и реки (непосредственное восприятие; субъект и объект видятся как необособленные).
Именно последняя стадия [5] описывает пробужденное видение, ибо больше нет двойственности видящего и того, что он видит. Все просто есть так, как есть. Нет никакой другой реальности вне того, что проявляется. Поэтому нет никакой разницы между нирваной и самсарой, и на место нашего «я» приходит мир во всем его буйном великолепии, точно таким, как он предстает. Я и есть этот мир, и я также ничто. Это «чистое» восприятие вызвало следующие строки переживших его на собственном опыте:
«Ни
Хуанбо
«Явления реальны, когда воспринимаются как Я, но иллюзорны, когда воспринимаются отдельными от Я.
Рамана Махарши
«Если мы достигли просветления, то иллюзорное становится реальностью, так что никакой другой реальности не остается».
Фацзан
«Весь путь в Рай и есть Рай».
Екатерина Сиенская
Прощение
Бо́льшую часть своей взрослой жизни на свободе я был преступником – и не таким, которых идеализируют голливудские фильмы. Порой я был худшим из худших. У меня нет оправдания такого рода поведению. Мне бы хотелось, чтобы оно у меня было, тогда эта ложь могла бы помочь мне смириться с самим собой. Мне трудно вообразить, сколько горя я принес людям. Все, на что я могу надеяться, – это хоть как-то уменьшить свои муки раскаяния. Но, несмотря ни на что, вот оно, осмысление моего прошлого, которое требует, по крайней мере (вдобавок к наказанию и общественному презрению и от них независимо), чтобы я взял за него ответственность.
Как это принять? Как нести груз собственного позора или груз страданий, которые я принес другим? Я вовсе не ожидаю, что кто-нибудь простит меня. Но за все эти годы одно стало понятно: чтобы положить конец циклу преступлений, которые я совершил по отношению к другим, я должен найти способ простить себя.
Вэй У Вэй однажды написал: «Винить человека за то, что он „делает“, – по логике то же самое, что винить дверь, если она хлопает, или предмет, если он падает вам на ногу». Тони Парсонс описывает это так: «Это не вопрос того, что хорошо, а что плохо. Мы видим, что мнимая сущность – всего лишь персонаж из сна в романе, который проживается божественной энергией, которая и есть все, что есть. У этой мнимой сущности есть определенные предрасположенности и характеристики, и те решения, которые она принимает, вызываются обусловленностью и историей этого персонажа». И опять же он заявляет: «Вы никоим образом не несете ответственность за кого-либо или что-либо. Там нет никого – и никогда не было никого, – кто мог бы взять на себя ответственность».
Это кажется слишком легкомысленным? Сомневаюсь, что на планете найдется больше горстки людей, которые, прочитав мое досье преступника, согласятся с Вэй У Вэем или Тони Парсонсом. И несмотря на то что я хотел бы включить себя в эту горстку и избавиться от этого изнуряющего чувства вины, я нахожу, что поверить в это трудно. Но следует себе напоминать, что истинное прощение не всегда имеет отношение к тому, что социально приемлемо, и если я ищу Истину, мне следует идти дальше.
Случаются и проблески. Например, я обнаружил, что чувство вины и стыда, с их спутниками гневом и деспотичностью, весьма способствуют укоренению моего чувства «я» – как четыре всадника, одержимые разрушением, они несутся вместе под знаменем «маленького я». Кем бы я был без стыда или его компенсирующего спутника, гнева? Как бы я выжил без этих защитных масок?
Даже когда я делаю что-то хорошее для других, у меня есть ощущение того, что что-то не так; мои мотивы кажутся запятнанными эгоизмом. Как часто хотелось оставить позади всю эту фальшь!
Слышал, что индийский мудрец Баба Муктананда сказал: «Не бойтесь потерять самого себя, я вас поймаю». И практически все пробужденные говорят, что моя истинная природа – это радость и внутренний покой и что выход за пределы обусловленных моделей разделения ведет не к гибели, а к вечной жизни. Отлично – я, бесспорно, предпочту радость и внутренний покой стыду. Но как отбросить одно и взять другое? Я, конечно, все уже перепробовал. Или я полностью потерян для себя и для мира, или сделать это просто невозможно.
Соглашусь с последним. Как бы мне ни нравилось думать, что главный здесь я (хотя и проваливаю это дело), придется нехотя согласиться с Вэй У Вэем и Тони Парсонсом (и со многими другими) и признать, что я – продукт собственной обусловленности. Если я чему-то и научился за эти 20 лет, так это тому, что я не могу радикально изменить это «маленькое я» – по крайней мере, не с позиции «маленького я». Но остается проблема: я не могу просто так отбросить свою ответственность. Я виноват и признаю это. Я ответствен за весь этот бедлам, в котором нахожусь, и за беды бог знает скольких людей. Кажется, я застрял в своей человечности с львиной долей человеческих недостатков!
Но не все потеряно. Вновь вернусь к вопросу, кто же я такой. Кто же я на самом деле? Являюсь ли я тем, что видят другие, этим человеком с недостатками, которых хватит больше чем на одного, этим человеком с преступным прошлым и сомнительным будущим? В качестве третьего лица-множественного числа (множественного, ибо, как и большинство людей, в разных ситуациях я бывал разными личностями), я согласился с тем, что то, что появляется, – продукт не только «моего» прошлого, но также прошлого всей Вселенной. Ибо эта конкретная человеческая форма с именем и определенными характеристиками – всего лишь частная внешность в бесконечной сети внешностей и как таковая не имеет и никогда не имела никакого выбора. «Мое» обусловленное поведение видится как результат бесчисленного числа причин – субатомных, атомных, молекулярных, клеточных, социальных, планетарных, солнечных и галактических, возникающих взаимозависимо и берущих свое начало в начале времен. На самом деле никого нет – никакой отдельной сущности, – поэтому некого прощать. Нет никакого «я», кроме скопления мыслей, некоей «истории». Если и можно приписать какой-то смысл явлениям, окружающим предположительное существование этого «я», которое я называю собой, то можно сказать, что этот смысл состоит в призыве вернуться Домой, пробудиться и глубоко осознать, Кто или Что Я Есть на самом деле.
Тони Парсонс цитирует книгу Мориса Николла «Новый человек». Автор (Николл) объясняет, что слово «раскаиваться» не означает «проявлять сожаление из-за своих грехов и клясться больше никогда не грешить». На родном языке Христа это слово означает «повернуться на 180° и увидеть все заново».
И что же я вижу, когда поворачиваю свое внимание на 180° в том месте, откуда я обычно смотрю? Я вижу, что ничем не похож на то, чем являюсь по мнению других. Обращая внимание на прямо Здесь, я не вижу ничего, но это ничего не похоже на то, что я видел раньше. Это Ничто осознающе, безгранично, всегда Здесь и бесспорно является Тем, Кто Я Есть. Однако оно не является никакой сущностью, ничем, чему я мог бы приписать какое-то имя или прошлое. Проще говоря, Я – Пустота, осознающая свою пустотность.
Все это прекрасно, но какое это имеет значение? Ведь разве я уже не разрешил проблему вины? Или у меня теперь есть в два раза больше поводов вздохнуть с облегчением? Как это должно быть просто – учитывая, что там я всего лишь внешность, а Здесь я вообще ничто, – в любом случае, кого винить? Так почему бы не снять с себя всю ответственность за прошлое и за все те страдания, которые я доставил другим?
И все же у меня тяжело на сердце. Чего-то не хватает. Я исследовал этот вопрос, но, возможно, недостаточно глубоко.