Жить на море
Шрифт:
Мы свернули на шоссе и, перейдя на другую сторону, вышли на дорогу, ведущую к морю. Местные говорят: "Все дороги в Анапе ведут к морю."
Через несколько минут мы подошли к парку, через который пролегал путь на пляж. Парк был девственен, с густой растительностью, тополями, соснами, благоухающими кустами сирени и жимолости. Дорога была не асфальтированной, но чистой и аккуратной. Земля непривычно светлая, "песчаная". Встретить землю черного цвета, к которой мы привыкли, в Анапе было трудно. Вся хорошая земля привозная, а "своя" была неплодородной, соленой, песчаной (отсюда и приятный кремовый оттенок). Мы углубились в парк, с удовольствием разглядывая все вокруг.
Внезапно я почувствовала незнакомый аромат, яркий, но ненасыщенный, манящий, сладкий, совершенно неосязаемый, как шлейф. Огляделась по сторонам, но ничего необычного не заметила. Порыв ветра снова принес легкое благоухание, и я пошла на этот запах, невероятно приятный. Мне
Пообщавшись еще немного с деревом, мы продолжили наш путь к морю, ускоряя шаг, чтобы встреча состоялась как можно быстрее. Выйдя к пляжу, я обомлела. Песок сверкал на солнце, как золотая долина. Прибиваемый ветром, он образовывал песчаные волны (они струились и убегали вдаль). Пляж был пустынен, несколько рыбаков на Анапке следили за удилами, не поднимая головы, лица их были загорелыми и сосредоточенными. В судках плескались трофеи. После непогоды в речку частенько забрасывает морскую рыбу, и ее можно добыть прямо у истоков реки. Искушенный увиденными уловами, Сергей тут же захотел себе удочку, и мы зашли на рынок, в рыболовный магазин. Купив все необходимое для рыбалки, я пообещала Сергею приходить на море вечерами и рыбачить, (рыбалку я и сама люблю с детства). Заглянув в пару сетевых магазинов, мы купили продуктов и чистящих средств на довольно крупную сумму. Цены показались мне завышенными. Мы не купили ничего особенного, но потратили несколько тысяч, и в очередной раз убедились, что первое время нам все-таки придется подсчитывать расходы и экономить. А вот анапское вино на розлив в местном магазинчике нас порадовало: недорогое и вкусное. Затарившись им, мы поспешили домой.
Чтобы войти во двор и попасть в нашу "квартиру", пришлось звонить хозяйке с просьбой открыть калитку. Увидев нас, нагруженных ведрами и шваброй, она покачала головой: "Ну попросила бы у меня, я бы тебе все дала". Я не понимала, как можно просить, к примеру, чужой таз, но поблагодарила женщину. Спросила, не даст ли она нам ключ от калитки, так как в следующий раз мы можем просто не попасть домой. "Не беспокойтесь, мы всегда дома," – отвечала на это хозяйка и продолжала стоять в проходе, загораживая нам путь. Мне было неловко делать на этом акцент, и я, натягивая улыбку, направилась в сторону "квартиры". Хозяйка последовала за нами, рассматривая содержимое наших пакетов. Мы открыли дверь ключом и зашли внутрь, все это время дама стояла у меня за спиной и бубнила, что перемывать чистое – плохая затея. Я кивнула и закрыла дверь. Мне было неловко от такого вторжения, за бытом я привыкла следить сама, и советы со стороны были мне не нужны.
Мы начали распаковывать вещи, как вдруг в дверь постучали. Это снова была хозяйка. "Принесла, вот, сковородку, готовь, правда, без крышки она, -сказала женщина, протягивая мне сковороду из легкого металла с тонким дном, – почти новая". Другой посуды у нас не было, приехать она должна была только через месяц, и я обрадованно приняла помощь. Тратиться на посуду пока не входило в мои планы. Я приготовила еду и после обеда принялась за уборку. Воздух в помещении оставался затхлым и сырым, и я надеялась вывести "плесень" с помощью ароматизированных чистящих средств. На полу лежал затертый ковер, я свернула его и выставила во двор. Не люблю ковры. Пол был покрыт линолеумом. Положен тот был неаккуратно, на стыках зияли щели. "В таких щелях, должно быть, и плодятся эти черные тараканы", – размышляла я, брезгливо поеживаясь. Я несколько раз вымыла пол, но он оставался таким же неприглядным и замызганным. Надо будет купить и постелить какой-нибудь уютный коврик.
Штору, закрывавшую кровать, я сняла и тоже постирала. Матрас оставила как есть, решив просушить вместе с помещением, которое, несмотря на уборку, оставалось влажным и затхлым. Для просушки я включила кондиционер на обогрев. Через несколько минут в мою дверь снова постучали. Хозяйка спросила, что я делаю. Ответила, что обустраиваюсь, навожу порядок. Тогда она злобно добавила, что такого я делаю, отчего у нее "счетчик крутится как бешеный". Стираю, ответила я. Она бесцеремонно прошла в комнату и уставилась на кондиционер. "Ты зачем его включила, вам холодно?". А увидев при этом приоткрытое окно, почти взвизгнула: "Улицу топите?!". Выслушав мои объяснения, что в помещении сыро, матрас и постель влажные, все необходимо просушить, а то находиться здесь некомфортно, хозяйка взглянула на меня с недоверием: "Это
Постояв еще минуту и окинув взглядом сделанную мной перестановку, женщина попросила меня выключить кондиционер, напомнив, что за электричество платит она, а не я. Я хотела, было, возразить, что суммы, которую мы отдали ей за месяц и более, вполне хватит, чтобы покрыть всю коммуналку, и что в условия договора это не входило, но корректно промолчала. Природная деликатность и здравый смысл подсказывали мне, что ссориться с арендодателем дело гиблое и выключила обогрев. Но внутри меня все клокотало от ее бестактности: выходит, я не могу включить даже кондиционер в этой дыре, чтобы элементарно просушить стены и постель. "Можешь открыть дверь и окна," – прокричала мне хозяйка с улицы, словно прочитав мои мысли. "Прекрасно! – подумала я, – сама бы я не догадалась". Запах в комнате стоял отвратительный, для моего чуткого обоняния он был абсолютно невыносим, и я распахнула дверь.
Вдохнув свежего воздуха, я накинула кофту и вышла на улицу. Была вторая половина дня, солнце грело и припекало, погода стояла почти летняя по меркам центральной России. Я решила осмотреть свой дворик. На его небольшой территории стояли два сарая, один был с окном, и я заглянула внутрь. Там стояло что-то вроде нар или кровати. "Хранят там всякий хлам," – подумала я. Справа от нашего крыльца стоял уличный туалет, необходимости его посещать у нас не было, поэтому он меня только раздражал. Особого зловония оттуда не исходило, но сам факт того, что прямо у нашего крыльца кто-то когда-то мог пользоваться туалетом, меня возмущал. Рядом с туалетом были натянуты бельевые веревки, и я не без труда развесила туда белье, стараясь расположить его как можно дальше от уборной. Другого места для сушки полотенец и одежды у меня не было. В самой квартире были две небольшие чуть теплые батареи, на которых я могла развесить нижнее белье и майки.
Места было совсем мало. Я сидела за столом во дворике и планировала, как обустроить все поуютнее. Может, перевесить бельевые веревки вглубь сада? Через минуту открылось окно хозяйского дома (оно было слева от крыльца, почти напротив) и выглянула хозяйка. "Отдыхаешь?" – спросила она, доставая тряпку и протирая окна. Следующие полчаса она пыталась разговаривать со мной, но я быстро поняла, что мытье окна всего лишь предлог, чтобы снова пообщаться, и отвечала кратко и неохотно. После всего случившегося мне ничем не хотелось с ней делиться. "А ты какой врач? Много тебе платят?" – от этих вопросов я едва не свалилась со стула, хозяйкина беспардонность стала выводить меня из себя. "Зимой плата за квартиру будет меньше, не переживай". Я вздрогнула от мысли, что останусь жить в этой сырой кладовке, где и сейчас-то замерзаю, еще и на зиму. Кое-как попрощавшись и сославшись на усталость после уборки, я ушла в комнату и закрыла дверь. Внутри было все так же прохладно и сыро. Я заплакала. Ощущение дискомфорта от всего, что меня окружало в этой комнатушке, заскорузлая убогость каждого предмета в квартире и навязчивая старуха плюсом вытянули из меня все силы. Завалившись на кровать, я проревела еще полчаса.
Вскоре пришел Сергей, он ездил по предложениям по работе и сказал, что работы по его специальности много, место он найдет без труда. Я немного успокоилась, мы поели, взяли удочки и отправились на рыбалку. Смеркалось, идти на речку было уже поздно, и мы свернули от дома направо, к плавням. Что такое плавни и лиманы, я узнала еще на родине, об этом подробно рассказывал в своих интернет-роликах гид по Анапе. Лиманы – это мелководные заливы вблизи моря, в них водится пресноводная рыба и другая живность. Плавни – пересушенные лиманы, без рыбы, но с другой дикой фауной, относящейся к заповедной. Из иллюминатора самолета я видела большие водоемы – они-то, вероятно, и были лиманами. Плавни напоминали, скорее, заросли камыша и другой болотной растительности. Свернув от дома и зашагав в сторону лимана, мы с любопытством глядели по сторонам. Частный сектор заканчивался, и перед нами возник двор из нескольких новостроек: белых, светло-кремовых, очень привлекательных. Улица называлась Родниковой и чистотой своей тоже напоминала родник. Территория вблизи дворов была ухоженной, повсюду красовались нарядные клумбы. Когда мы проходили мимо последнего дома, мой взгляд привлекли окна цокольного этажа, в которых горел свет и висели занавески. Жилые окна были в цоколях каждого из домов, и я поняла, что здесь так живут. Мне это показалось странным. "В нашей местности никому бы в голову не пришло жить в подвале, с крысами", – подумала я. Как оказалось, в Анапе цокольные этажи и мансарды считались жилыми, квартиры там стоили поменьше и из-за огромного спроса на недвижимость почти никогда не пустовали.