Жить на море
Шрифт:
Город встретил нас угрюмо, ударили морозы под -30, все было заснеженным и безжизненным. Замерзшие деревья, серые дома с одинаковыми окнами (смешные, безликие). Заснеженные дворы, где рядами стояли автомобили, загораживавшие тротуары. Мне потребовалось несколько дней, чтобы собраться мыслями и силами, и я начала готовиться к переезду. Как говорится, стоит только начать. Дни напролет я сортировала вещи, паковала их в коробки, часть вещей я вынуждена была продать, чтобы отложить вырученные деньги, так как сбережений у нас не было от слова совсем.
На работе новость о моем отъезде восприняли с интересом, никто меня особо не отговаривал, многие даже поддерживали: "Рыба ищет где глубже, человек, где лучше".
Прощание с родителями было самым сложным, мама сначала держалась, потом заплакала, отец молчал. "Не переживайте,
Мне было уже не свернуть с заветного пути, ни один человек на земле не смог бы меня остановить. С утра до вечера я что-то делала, куда-то бежала, во мне было столько сил и энергии. И только глубоким вечером, я, вымотанная за день, садилась перед картой или перед телевизором, чтобы посмотреть очередные ролики про Анапу. В то время уже появилось несколько блогеров, во всех подробностях рассказывающих про жизнь в Анапе, и через месяц я знала наизусть почти все улицы, маршруты, ориентировалась в ценах и других особенностях Края.
27 апреля, чуть более месяца спустя после первого знакомства с Анапой, я сдала ключи от квартиры новым жильцам, и мы погрузили чемоданы в такси чтобы насовсем уехать из родного города. Я смотрела на проплывающие мимо дома, знакомые улицы – сердце сжималось, но плакать я не могла. Завибрировал телефон – смс от лучшего друга: "Все мечтают, а ты делаешь, я горжусь тобой!". Я долго смотрела в никуда, а потом громко разрыдалась. Прощай, родной город!
Знакомство с Анапой.
Анапа встретила нас приветливо. Сойдя с трапа, я глубоко вдохнула уже знакомый воздух, он был теплым, ароматным, цветущим. В конце апреля на юге уже зацветает сирень, все деревья в зелени. Густая сочная листва делала солнечный город еще более ярким и привлекательным. Поспав пару часов в гостиничном номере, снятом на пару дней, мы отправились в город на поиски жилья. Немного походив по окрестностям, обзвонили несколько риелторских агентств, но разумных предложений так и не получили. Впереди был сезон и все жилье сдавалось в аренду либо посуточно, либо за немыслимые деньги. К такому повороту мы не были готовы, и к вечеру, разочарованные и утомленные поисками, уснули, чтобы вернуться к ним на следующий день. Назавтра мы снова тщетно пытались найти хоть какое-то жилье, так как не могли долго оставаться в гостинице, а 4 мая мне к тому же надо было выходить на работу.
Поиски утомили нас настолько, что мы с Сергеем согласились бы практически на любой вариант постоянного жилья. Я волновалась, что вскоре мы рискуем оказаться на улице. Любоваться городом в такой суете было просто некогда, и мы в отчаянии присели на лавочку возле торгового центра. Питаться в кафе было накладно (мы экономили деньги), так что, купив сосисок, хлеба и газировки, решили пообедать на улице. Мне позвонила риелтор и сообщила, что есть отличный вариант квартиры "на земле" рядом с моей работой. Через полчаса мы были в назначенном месте и с нетерпением ждали риелтора для просмотра жилья. Это был частный сектор, некурортная окраина города, и потому предложение было вполне приемлемым по цене. Сдавалась квартира на длительный срок и была в двух минутах ходьбы от больницы. Риелтор (говорливая маленькая женщина неопределенного возраста), сразу же подкупила нас своей заинтересованностью и гостеприимством. Она мелодично защебетала высоким голоском, как диковинная птица. Скороговоркой сообщала, как нам повезло, что мы обратились именно к ней, поскольку в городе орудует много аферистов, и жилье для аренды на длительный срок в сезон найти практически невозможно. "Квартирка на земле именно то, что вам нужно," – продолжала риелтор. Я же, привыкшая жить в многоэтажках, не представляла пока, что такое квартира на земле, но видела в этом несомненный плюс (на юге надо жить на природе).
К нам вышла хозяйка дома, миловидная женщина преклонного возраста, и радостно поприветствовала нас. Первым делом она спросила, откуда мы приехали и на какой срок. Я рассказала, что мы прилетели из центральной России, чтобы жить и работать в Анапе, и мы зашли
По узкой тропинке мы обогнули дом слева и увидели что-то типа пристройки. Неаккуратно обшитая серым сайдингом, выглядела она нелепо. По двум ступеням, ведущим прямо от земли к двери пристройки, я поняла, что мы на месте, вот она – "квартира на земле". Хозяйка важно открыла дверь ключом, и мы заглянули внутрь. Напротив двери, в полутора метрах от нее, стояла вешалка, пространство было настолько маленьким, что двое человек разом не смогли бы войти. "Вот, это коридор, – сказала хозяйка, – тут снимайте обувь, все чисто, я намыла полы, все подготовила". Торопливо разувшись, мы гуськом прошли внутрь помещения. Напротив "коридора" размещался санузел с душевой, такой же маленький по размерам. "Удобства все есть, свои" – продолжала хозяйка. Я в недоумении разглядывала крошечные помещения. Заметив это, риелтор тут же защебетала: "Проходите-проходите, смотрите, все удобства есть, даже кондиционер и свой холодильник". Как он может быть "не своим", если мы снимаем квартиру за 20 тысяч в месяц, подумала я, и "прошла" в комнату (для этого мне потребовалось всего лишь развернуться в узком проходе и сделать шаг). помещение примерно в 20 кв. м, тусклое, с низкими потолками. Под потолком два самодельных маленьких окна для проветривания. В комнате было темно и пахло сыростью. В передней части комнаты приютилась "кухня": плита, раковина и тумба, тут же стояла стиральная машина. Столешницей служила дсп плита, обклеенная непромокаемой пленкой. Столешница лежала одновременно на тумбе и на крышке стиральной машины, с зазором в полметра. Под столешницей (между тумбой и стиральной машинкой) были самодельные полки, на которых стоял всякий хлам. "Посуда есть, все для проживания имеется, – не унималась риелтор, указывая на маленькую алюминиевую кастрюлю на полке, – а вот тут электрический чайник". Я продолжала осматривать комнату. Посередине стоял старый серый диван, справа от него – пластиковый стол, накрытый клеенкой. Сразу после дивана висела штора. "Вот спальное место,"– и распахнув мятую штору, говорливая хозяйка продемонстрировала нам кровать. Она была большой, двуспальной, высокой, с продавленным основанием, накрыта ярким синтетическим покрывалом. "Все новое," – сообщила хозяйка, теребя безвкусную, блестящую тряпку. Рядом с кроватью небольшой платяной шкаф. Я открыла створки и заглянула внутрь шкафа: на перекладине грустили две одиноких вешалки, сбоку три полки для вещей, антресоль.
Я старалась не смотреть на Сергея, чувствуя, что тот пытается поймать мой взгляд, чтобы высказать свое недовольство. Зная меня, он предполагал, что мне просто неловко сразу уйти из этого места, дабы не обидеть хозяев своей неучтивостью. Я стояла в недоумении. Риелтор, заметив это, собрала весь свой профессионализм и важным тоном заявила: "За такую цену вы вообще больше ничего не найдете! Это лучший вариант, сейчас начнется сезон и желающих арендовать эту квартиру будет хоть отбавляй, мне по ней уже несколько раз звонили, сейчас будут смотреть следующие". Для убедительности она ответила на звонок и вышла на улицу с кем-то разговаривать. Я обернулась на хозяйку, та постепенно теряла интерес к нашим персонам и нервно перекладывала посуду на полках.
Мы вышли на улицу, с крыльца квартиры открывался вид на садик, небольшой, но уютный. "Вот ваша территория," – хозяйка прошла под курчавые черешни, на которых уже зрели ягоды. Под черешнями стоял небольшой столик и два стула. Пространство было огорожено аккуратным палисадником, там цвели тюльпаны. Небо над головой было изумрудно-чистым, высоким-высоким, бездонным. Солнечный день щедро дарил тепло, и на улице к обеду стало довольно жарко. Я сняла кофту, села на стул. Сергей присел рядом и закурил. Мы остались вдвоем и молча смотрели друг на друга. За забором густо пробивалась растительность, чуть подальше виднелись кроны огромных южных сосен. Оглушительно щебетали птицы. И вдруг в хор птичьих голосов ворвался незнакомый мне звук ("угух, угух"). Я задрала голову, но ничего не увидела. Звук повторялся снова и снова, необычный, загадочный.