Жить в эпоху перемен
Шрифт:
А ветра не было совсем. Только безоблачное небо, ослепительно-яркое солнце и такое его отражение от выветренного и кристаллизованного снега, на котором почти не оставалось следов от лыж, что с трудом помогали самые тёмные защитные очки.
И был переход по плато и длиннющий спуск к озеру Пайкуньявр, при котором от скорости начинали дрожать ноги так, что приходилось закладывать вираж, гася скорость и останавливаться для передышки и осмысления восторга.
А ещё были удачные переходы: температура поднималась на 2–3 градуса каждый день, и под вечер были найденные ещё две стоянки со свежими кострищами, лапником и остатками дров. Когда укладывались спать, кто-то из ребят спросил:
– Владислав Васильевич, а что это нам
– Это не везение, – задумчиво ответил тот, – это, ребята, почти закономерность. Вам кажется, что эти Ловозёры, Хибины – огромное мало исследованное пространство, а это не совсем так. Просторы, конечно есть, но по этим просторам давно спланированы самые удобные для движения и ночлегов маршруты. Они пересекаются, укладываются в системы. Ведь Кольский полуостров уже давно стал туристской Меккой и даже не только в зимние месяцы. Но зимой, конечно, особенно. Вернее сказать – весной. Начинается посещение Хибин – так чаще зовут эти края, имея в виду горную часть Кольского – в конце января с наступлением каникул у студентов ВУЗов. Но самый классный сезон – это март, когда многие люди, больше, конечно, молодые, берут отпуска, чтобы попасть на лыжах в заполярный март. А к концу месяца к ним присоединяемся и мы – школьники. Представляете, сколько тогда каждый день выходит на маршруты туристских групп! И почти все бывают этим заполярным мартом очарованы, стремясь попасть сюда снова. И если бы позёмка не заметала лыжни в распадках, а ветер не зачищал бы их на открытых местах, то все Хибины были бы расчерчены лыжнями. И мы с вами идём по давно нахоженной «тропе», отсюда и найденные стоянки. Послезавтра мы спустимся в город Кировск, и вы увидите, сколько там будет разгуливать народу с рюкзаками и лыжами.
И был последний день. К его концу они уже отчётливо слышали звуки, доносившиеся из карьера на окраине Кировска: гудки, скрежет тяжёлой техники, грохот высыпаемой экскаватором в самосвалы горной породы.
Уйдя вчера с основной лыжной трассы, они так углубились в лес и накрутились в поисках сушины, что возвращаться своим следом не имело смысла. Термометр с утра показывал ноль, и Влад предполагал, что очень скоро температура поднимется, и начнётся подлип. Ещё до выхода натёрли лыжи парафином, и хотя при этой смазке наблюдалась сильная отдача при малейшем движении вверх, Влад по опыту знал, что скоро это будет единственным спасением от подлипа [14] .
14
В те годы купить хороших лыжных мазей было сложно.
Тяжело, почти как в первый день, шли азимутом к Лопарскому перевалу. Для всех групп, возвращающихся в Кировск, это был последний, маленький и простенький перевальчик, возвращающий туристов, слегка уставших от ярких впечатлений и общения с дикой природой, в лоно цивилизации.
Когда вышли из леса на открытое пространство подножья перевала, солнце пекло уже вовсю, и тут начались «чудеса». Под передними лыжниками вдруг с сильным шорохом начал проваливаться снег, но не локально под лыжей, а целыми снежными досками, как сходят иногда лавины. Пласты продолговатой формы размером три-четыре метра резко проваливались, опуская лыжника или сразу двух сантиметров на сорок. Влад отдал распоряжение увеличить интервал до пяти метров. Какое-то время шли спокойно. Задние стали постепенно подтягиваться, и когда строй сгруппировался, под всех группой сразу рухнул с шумом огромный пласт. Это было нисколько не страшно, и очень весело из-за необычности. А когда начался подъём, провалы прекратились.
Они вышли на гребень перевала и остановились, поражённые открывшимся видом. Противоположного склона горы, как такового, не было. Совсем недалеко, разворачиваясь по кругу, виднелись почти вертикальные
– Ну что ж, давайте спускаться. И тут же увидел слегка погрустневшие лица ребят.
С трудом они дотянули до дороги, по которой огромные самосвалы возили руду на комбинат в Кировск. Дальше лыжи можно было только калечить. Дорога была усеяна апатитовой крошкой, сыпавшейся с самосвалов, а по её краям торчали вытаявшие из снега острые камни и пучки сухой прошлогодней травы.
– Всё, баста, снимаем лыжи, теперь только пёхом, – стараясь выглядеть, как можно веселее, сказал он и даже пропел несколько слов из популярной тогда песни ленинградского барда Валентина Вихорева:
– «Вот и закончился круг, помни надейся, мечтай…»
– А на этом бугорке, – он махнул рукой в сторону, где почти совсем не было снега, только сухая трава, – сделаем «перекус». Дел у нас на сегодня ещё много: в Кировске отметиться в КСС [15] , походить по магазинам, сейчас можно купить значки с праздника Севера и солёной рыбки, помните, я вам рассказывал про зубатку. А ещё доехать до Апатит и уж там перед поездом сходить в столовую.
Устроились неплохо на уже нагретых солнцем плоских камнях, разложили по порциям хранимые, как НЗ, продукты перекуса: по кусочку копчёной корейки, белые сухари с халвой, грецкими орехами и черносливом. Вдруг Влад заметил, что девчонки как-то оживлённо перешёптываются.
15
Туристская контрольно-спасательная служба.
– Что у вас за секреты, – поинтересовался он.
– Владислав Васильевич, а давайте разожжём костёр, – ответила, но как-то таинственно, хохотушка Вера.
– Зачем вам костёр? Вы что – чай собираетесь кипятить, тут же вон снег какой грязный.
– Нет, ни чай, он нам для другого нужен, но это пока секрет, ну, пожалуйста, – чуть ли не умоляюще вступила в разговор Лидка-волейболистка.
– А из чего мы сделаем костёр? – недоумевал Влад.
– Так вон же! – и Лидка махнула рукой в сторону. Почти вытаявшая из снега, невдалеке лежала разбитая деревянная катушка от кабеля, и даже было видно в прозрачном воздухе, как от неё поднимается вверх парок.
– У нас и по полешку сухому есть, – с гордостью заявила она. Ничего не понимая, Влад достал из рюкзака топор.
Не начиная перекус, развели на сухом клочке костерок. Влад видел, что девчонки тихонечко переговариваются с мальчишками. И вдруг почти все начали снимать с себя бахилы и подходить к костру. Влад недоумённо смотрел на всё это, ожидая, что будет дальше.
– Что происходит? – не выдержав, спросил он. Колька, как самый опытный и поощряемый не раз Владом за время похода, видимо, взяв на себя эту миссию, неловко шагнул вперёд и заговорил:
– Тут такое дело, Владислав Васильевич, девочки говорят, что слышали от старых опытных туристов – для того, чтобы снова наверняка вернуться в Хибины, нужно в конце похода сжечь на прощальном костре свои прошедшие маршрут бахилы. Это – как бросают монетки в Чёрное море. Тогда ты обязательно вернёшься к этим горам.
У Влада от волненья запершило в горле, но он справился с собой и тихо ответил:
– Я не слышал никогда о таком ритуале, но это красиво и здорово. Правда я, не сжигая бахил, всё-таки возвращался, а дальше, – он помедлил. – Как жизнь сложится. А вам не жалко? – уже с усмешкой закончил он.