Жить во имя любви, любить во имя жизни!
Шрифт:
Вика понимала, что надо остановиться или у нее случится истерика, и вообще, скоро Сережка придет, а ей ох, как не хочется, чтобы он увидел ее в таком виде. Да еще и рядом с Ванькой! Не нужно это ей, ох, не нужно!
– Все, Вань, отстань от меня!
– Нет, не отстану! Если ты со мной не пойдешь, я здесь останусь.
– Твое дело, только ко мне не лезь.
– Ишь ты, какая! – завалив Вику на бок, Ванька принялся ее щекотать. – Я смотрю, ты совсем засиделась.
– Тебе-то, что? Отойди от меня! – Вика извивалась, как уж на сковородке, стараясь вырваться из крепких Ванькиных рук, но он не выпускал ее. Это катавасия продолжалась до тех пор, пока в доме не появился Сергей. Он пристально посмотрел на Вику и куда-то исчез.
– Доигрался?
– М-мм, – довольно протянул Ванька и чмокнул Вику в щеку. – Все!
– Пошел к черту! – рявкнула Вика и взглянула на Вовчика. – А ты чё ржешь? Забирай своего брателлу и валите отсюда!
– Вы гляньте на нее: хозяйка нашлась! Вон хозяйка! – Ванька указал рукой на Катерину. – И пока она нас не выгонит, никуда не уйдем!
– Ну-ну, – печально вздохнула Вика и с отвращением взглянула на Ваньку. Как же в этой жизни все быстро меняется! Совсем недавно он смотрел на нее глазами провинившегося щенка: мол, хозяюшка, пожалей, приласкай. Зато теперь посматривает самодовольно: дескать, я – победитель и никуда тебе не деться с моей подводной лодки.
«Это мы еще посмотрим!» – подумала Вика и стала наблюдать, как мужики режутся в карты. Она, конечно, болела за Сережку, который почему-то до сих пор дулся на нее. Странная ситуация: нет, чтобы поговорить, все выяснить, так он решил поиграть в молчанку. Или таким образом решил слиться с нее, пока не поздно? А то, видимо их любовь слишком затянулась. Вика-то уже и квартиру надумала снимать, а надо ли?
Перед сном Вика в очередной раз попыталась Сережке все объяснить: что это все Ванька… Он пришел, чтобы ее забрать, а она, как могла, так и отбивалась. Ну, не нужен ей Ванька, ей Богу, не нужен! Но Сергей не хотел слышать никаких объяснений. Он прекрасно видел, как она соловьем заливалась, как этот ей футболочку поправлял. Вот и пусть со своим миленьким милуются.
А он? Он будет жить, как жил. И вообще, семейная жизнь – это, наверно, не для него. Недаром его девчонки одиноким волком называли. Тридцать лет, с бабами напряг, на ночь – пожалуйста, а так, чтобы раз и навсегда… Видимо, не встретилась ему еще такая. Да и встретится ли вообще?
Так думал Сергей, глядя в ночное небо. Сегодня ему еще казалось, что, несмотря ни на что, все у них с Викой получится. Хоть знакомые ему и говорили: мол, Сережка, зачем она тебе? Столько баб нормальных, а ты куда полез? А он всегда во что-то вляпается: как не в говно, так в профсоюз. И как оттуда вылезти, чтобы не обосраться – вот это проблема! Кто его за язык тянул: «Виктория Дмитриевна, станьте моей женой!» И что теперь? А теперь он лежит и слушает, как его несостоявшаяся жена давится слезами, а ему все равно. И не потому, что у него нет сердца. Просто не надо было в душу плевать!
Неделю Вика жила, словно в кошмарном сне. Она пыталась донести до Сережки свою правду, от которой он закрывал уши. Видимо, ему было так проще… Зачем снова взваливать на себя такую непосильную ношу, когда ему и одному не хреново живется!
Да только это совсем не хорошо. Сережка понял это, спустя несколько дней. Он шел с работы домой и вдруг понял, что там его никто не ждет. Да если разобраться, у него и дома-то нет. Он идет туда, где ему не рады, где сейчас на него недовольно уставятся несколько пар глаз: опять приперся! И лишь только Вика только посмотрит на него с любовью и с надеждой: может, все-таки выслушаешь? Да, он и без ее оправданий знал: между Викой и Ванькой ничего тогда не было и не могло быть! А если даже Ванька и проявлял к девушке какие-либо знаки внимания, то не Викина в этом вина. Но удила уже закушены, и никакие доводы больше не принимаются - вот так ни за что, ни про что обидел он девушку, которая в нем души не чаяла и которая ради него готова была на все. На душе было серо и гадко. Хотелось одного: напиться, забыться, уснуть и больше не просыпаться. Надоело ему все это, ох, как надоело! И зачем он только этого чурку послушался? «Работа хорошая! Большие деньги! Ладно, хоть коттедж не пообещал…»
Сидя в заброшенном доме, в котором они жили какое-то время, Сережка тянул горькую, проклиная свою судьбу. А заодно вместе с ней Меченного, который затеял эту чертову перестройку.
Как обычно, писец, этот северный пушистый зверек, подкрался незаметно. Сократили Серегу с работы. В один прекрасный день ему сказали: гуляй, Вася! И пошел он гулять. Нет, конечно же, он находил
В последнее время что-то он подзадолбался: куда ни глянь, сплошная невезуха прет, аж жить противно. Зато сегодня после трех выпитых стопок немного приотпустило, и жизнь уже не кажется такой хмурой и серой. На дворе глубокая осень, а на душе апрель: кое-где появились проталинки, а там, глядишь, и листики распустятся, цветочки зацветут…
Какой же Федька сегодня богатый! Обрадовался Сережка и решил, что до магазина пешком только лохи ходят. Но он ведь не лох, да и чего сиськи мять, если в трех шагах стоит машина с ключами: садись и езжай. Ноги сами понесли, мотор, как назло, завелся с полпинка! Ух, давно он не катался!!! То, что он угнал машину, Сережка понял только в милицейском участке. Вот это покатался, ничего не скажешь. Лучше бы лохом был, чем два года теперь на нарах париться да щи казенные хлебать.
Медленно тянулись серые монотонные дни. Сергей, скрипя зубами, привыкал к своей новой жизни. И на тюрьме люди живут. Два года – срок небольшой, но и не маленький. За два года может случиться что угодно. Сережка этого боялся больше всего. И, как оказалось, не зря.
Однажды его вызвали в спецчасть. Сердце ухнуло куда-то: случилось что-то неладное. Просто так туда не выдергивали. На ватных ногах он зашел в кабинет. За столом сидел майор, который в зоне занимался корреспонденцией. Вычитывал письма, телеграммы.
На столе перед ним лежал бланк телеграммы. У Сергея потемнело в глазах: он понял, какого рода послание пришло. Сразу ослабли ноги, пришлось даже опереться рукой о стену.
– Кто? – глухо спросил Сергей.
– Отец, – так же коротко и глухо ответил майор.
К горлу сразу подкатил комок. Отпустить его, конечно, не отпустят: не та ситуация. Хоть и срок небольшой, но не настали еще те времена, когда зеков отпускали бы в отпуск.
Дальше все было, как во сне. Он тупо расписался в квитке телеграммы, как сквозь вату выслушал дежурные соболезнования майора… В голове крутилась одна и та же мысль: «как жить дальше?» Батька всегда был своеобразным буфером между ним и матерью, он всегда старался как-то сгладить острые углы конфликтов.
И вот батьки нет… Сердце отказывалось верить, но перед глазами стоял сухой текст казенной телеграммы. Батька умер, а он, сволочь такая, даже не смог проводить его в последний путь, хотя и не по своей воле. Во всех бедах он корил себя. Наверно, все-таки мать была права, когда выносила ему мозги по поводу пьянки и работы. Слушался бы ее, сейчас точно был бы дома и отец, возможно, был бы жив. Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения, время вспять не повернуть.
За два года Сережка на сто раз переосмыслил свою нелепую жизнь, в которой он, видимо, был еще мальчишкой, в которой хотелось водки побольше да девок покрасивее! Сейчас, правда, тоже бы от такого десертика не отказался, два года постился, но, «баста, карапузики – кончилися танцы!» Он начинает жизнь с чистого листа. Теперь он мужчина в доме!