Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях
Шрифт:
– Задавай.
– Я все-таки свободна или как?
– Или как!
– Судя по вашим реакциям сегодня, я подумала, что все-таки остаюсь вам небезразлична. Вы изменили свое решение?
– Что сейчас сотрясать воздух? Завтра приедешь снимать швы, тогда и поговорим. Когда ты будешь?
– Высплюсь и приеду, – спокойно сказала она.
– Я жду фото в течение пяти минут! – выпалил он и отключился.
Анна смотрела на телефон, удовлетворенно улыбаясь.
Она
– Добрый день, Лена.
– Ой, Анна! Прекрасно выглядите!
На ней модное белое платье до колена, ярко-алый тонкий поясок на талии и такого же цвета клатч. И конечно же, яркие алые губы. Анна протянула Лене красно-белый букет.
– Эти цветы – для вас, – взгляд Анны был теплым, как и ее слова. – В мире так мало искренних букетов! Мужчины, как правило, дарят их нам, чтобы получить что-то взамен. Друзья в праздники – по традиции. А я – в благодарность за ваше внимание и заботу: они для меня бесценны. Так редко можно рассчитывать на них, даже от людей на расстоянии вытянутой руки.
Лена улыбнулась:
– Доктор ждет вас.
– Что, даже без звонка? – удивилась Анна.
Лена кивнула:
– Я провожу вас.
Они шли к кабинету. Их путь длился всего несколько секунд, а Анне хотелось, чтобы эти секунды превратились в часы или хотя бы в минуты. Потому что время, вымеренное шагами к кабинету, продлевало ее веру в него.
Это самая грустная дверь в ее жизни. Самая ожидаемая и самая разочаровывающая дверь. Анна знала это, но еще не прожила. Ей предстояло прожить. Лена нажала на дверную ручку.
Он сидел за столом. Звучала песня Фредди Меркьюри – наверное, в этом заключался какой-то посыл для нее или смысл для него. Но ей это неважно – даже не хотелось разбираться. Доктор действительно ждал. Он был в маске! В ее жизни случилось много всего: боль, предательство, страх, подавление, унижение, смерть. Но она не могла представить, что самым большим разочарованием для нее станет банальная маска хирурга. Она каждой клеточкой своего естества осознала, что игра продолжается.
«Он не остановится», – окончательно поняла она.
Матвей посмотрел на нее.
– Боже, какая ты красивая, – прошептал он.
Она не могла понять, искренне это или нет. Маска хирурга
– Здравствуйте. Это благодарность для вас, – сказала она, ставя пакет с подарком для него. – А это передайте Тане, медсестре, за ее заботу и внимание. Я обещала.
– Мне от тебя ничего не нужно.
– Ты не понял. Это благодарность тебе – доктору. Тебе же нравится этот сок.
– Почему Лене – бутылка, а мне – ящик?
– Ну, я же должна уважать и поднимать твой статус лучшего хирурга клиники. Ты сделал больше. Я не могу иначе.
Она расстегнула молнию платья, обнажила грудь и легла на кушетку. Он бесцельно ходил по кабинету. Подошел к ноутбуку и выключил песню. То ли оттого, что она стала неуместной, а может, потому, что Анна не поняла смысл посыла. Безразлично. Разочарование разлилось в душе, как тягучий мед, заполнив собой мельчайшие щелочки надежды. Ее вера умерла. Каждой клеточкой своего тела она ощущала манипуляцию. Он продолжал блуждать по кабинету, не зная, как начать разговор. Как начать свою игру. Вздох. Долгий вздох. Снова вздох.
– Что-то вы в последнее время все чаще вздыхаете при виде меня, Матвей Анатольевич, – Анна и сама в этот момент не могла сказать, что это: вопрос, констатация или сарказм.
– И что говорит ваш острый ум?
– Мой ум говорит, что вы вздыхаете, Матвей Анатольевич, – ушла она от ответа, понимая, что это лишь подводка, сонастройка. Анна непременно должна была решить, что он переживает.
– О чем ты думаешь? – голосом, будоражащим каждую клеточку тела, спросил он.
«Опять этот твой вопрос», – раздраженно подумала она.
– Я думаю о том, что фотограф сказал, что мой лучший ракурс – вниз головой.
Анна осознавала: это ответ, которого он совершенно не ожидает. Он ждет совсем другого: «Я думаю о тебе, Матвей», или «Я не могу понять, свободна я или нет», или «Что это было вчера?». А самое желанное, что он хотел бы услышать, – «Какое у нас будущее? Что ты решил?». И он, конечно же, ответил бы: «Ничего не будет». Но своим ответом о фотографе она хотела дать ему еще один шанс выйти из игры, нарушить запланированный сценарий.
– И как я могу применить эту информацию к себе? – с легким раздражением, завуалированным под удивление, спросил он.
«Опять все не так. Ты очень сложная, Аня», – вспомнила она его слова. Скорее всего, в этот момент в его сценарии Анна должна признаться в любви и просить не покидать ее.
– Да как хочешь! Ты спросил – я ответила, – она автоматически перешла на ты.
«Сколько уже было таких, как я, в этом кабинете или в другом, признающихся в своих чувствах и в ответ получающих «Аминь»?»