Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях
Шрифт:
– А зачем ты вообще выясняла, где конференция? – Гала прищурила глаза и посмотрела на нее с подозрением.
Анна уперлась взглядом в стол.
– Проверяла, соврал он или нет. – От стыда ее голос стал тише. – Решила убедиться, что он действительно едет на конференцию.
– Может, пошли его? – в глазах Галы читалась жалость.
Анна понимала: подруга боится, что Матвей вновь причинит боль. Гала не учла важного. Боль – следствие открытости, когда ты получаешь поступок, которого не прогнозировал, не ожидал. Анна же находилась в другом состоянии. Она не впускала Матвея
– За что послать? За то, что он сварил борщ, признался в любви и поехал на конференцию?
Их разговор прервала мелодия мобильного. Телефон Анны высветил «Андрейчук Матвей Анат.». Она повернула экран к Гале. Та недовольно фыркнула. Часы показывали 22:15. Жестом попросила подругу помолчать.
– Привет, – начала Анна.
– Привет. Что делала?
«Его голос…»
– Общаюсь с подругой в ресторане. А ты? – она вслушивалась в звуки на заднем фоне.
– Готовлюсь к отъезду. У нас завтра все по плану?
– Да. В 10 утра. Во французской кофейне. – Анна вздохнула: – Матвей, у меня к тебе убедительная просьба. Эта встреча важна. Не глобально, но для перспективы. Нужна рубрика здесь, чтобы продвинуть тебя в более масштабные издания.
Она хотела попросить его не повторять тот цирк с пиарщицами. Замолкла, подбирая слова.
– Я понял, – прервал он возникшую паузу.
– И пожалуйста, не надевай красное, – посоветовала она. – Это опасный цвет для первой встречи.
– А я собирался надеть красную футболку, – фыркнул Матвей. – Ладно, надену что-нибудь другое.
Анна отчетливо слышала: помещение, в котором он находится, фонит, создавая эхо. Туалет? Ванная? Из ее груди вырвался беззвучный вздох разочарования.
– Ты завтра во сколько уезжаешь?
– После обеда.
– Давай встретимся на полчаса раньше, – предложила она. – Хочу обсудить некоторые детали, чтобы не мешать тебе, пока ты будешь в Одессе.
– Хорошо, – согласился Матвей. – Тогда до завтра?
– В 9:30, – повторила она.
Все это время Гала внимательно наблюдала за ней.
– Не похож этот разговор на беседу влюбленных, – наконец озвучила мысль подруга.
– Он не дома, – без тени сомнения заявила Анна.
– Он врет?
Уверенный кивок вместо ответа.
– Откуда ты знаешь?
– Ответил расплывчато. Эхо – скорее всего, туалет. Приглушенный голос – словно боится, что его услышат. Не болтает. Не шутит. А днем вел себя иначе. Он определенно что-то скрывает.
– Марина?
Анна задумалась: «Возможно. Он уверенно заявил, что вернет свои деньги за маркетинговое исследование. Но никаких подтверждений, даже косвенных, нет. Какой смысл толочь воду в ступе?» Вместо этого она закурила и, прищурив глаза, посмотрела вдаль. Этот взгляд говорил: она просчитывает варианты. Гала слишком хорошо ее знала, чтобы мешать этому процессу. Анна потушила сигарету. Коснулась экрана телефона. Нажала «Вызов». Гудок. Гудок. Гудок. Абонент не ответил. Она внимательно посмотрела на подругу.
– И что ты думаешь? – не выдержала та.
– Даю ему пять минут, чтобы перезвонить, –
– Ты ему звонила?
Движением глаз подтвердила предположение.
– А если не перезвонит?
– Получит завтра проверку, – опять без эмоций констатировала Анна.
Официантка принесла заказ. Гала, понимая, что в ближайшие пять минут им нужно отвлечься, стала рассказывать о своих буднях. Анна не смотрела на часы. Она искренне наслаждалась общением. Отношения с Матвеем научили ее важному – не ждать. Переключать внимание на «здесь и сейчас», независимо от внешних обстоятельств. Может, пока ей не хватало решительности, чтобы прервать эти отношения, но она научилась в них не включаться. Не тонуть, не задыхаться, не переживать. Для нее это уже достижение. Он перестал быть «вместо жизни», и сейчас она пыталась окончательно понять, способен ли он стать «для». Она отвела 72 часа на то, чтобы убедиться в его мотивах.
– Уже прошло пятнадцать минут, – осторожно напомнила Гала. Анна взяла телефон и нажала кнопку вызова.
– Не поздно?
– Нет. Говори, – ответила издатель.
– У меня к тебе большая просьба… – Та молчала, ожидая продолжения. – Завтра я приду на встречу с доктором. Скажи ему, что обложка стоит денег.
– Сколько? – уточнила Света.
– Назови какую-то не слишком большую сумму, но и не очень маленькую.
– Две тысячи долларов?
– Подходит. И еще: когда он протянет тебе визитку, скажи, что у тебя с собой визитки нет.
– А что с деньгами делать?
– Если начнет платить, то брать не будем, – пояснила Анна.
– Поняла. Хочешь его проверить.
Анна рассмеялась.
– Приятно иметь с вами дело, – вместо ответа прокомментировала она. – И будь с ним внимательна, а то он у нас парень обаятельный, может тебя легко очаровать.
– Да ладно! Я мужа люблю! – отмахнулась собеседница.
– До завтра, – Анна отложила телефон.
Гала смотрела на нее шокированно.
– Ну ты и стерва! – с восхищением сказала подруга.
– Почему? Когда человек применяет приемы манипуляции к другим, он должен быть готов к тому, что кто-то сделает то же самое в отношении него. И опять же, у Матвея есть возможность своим выбором показать, что я ошибаюсь.
«Начни бороться за себя! Перестань бороться за него! Если я ошибаюсь, он себя проявит!» – прозвучали в голове слова Виталика, сказанные еще в августе, когда Матвей не приехал из Одессы. Только сейчас Анна созрела для того, чтобы увидеть его проявление.
Анна наслаждалась ароматом сентябрьского утра. Солнце уже не обжигало, а воздух за ночь наполнялся влагой. Еще не холодно, но ощущение раскаленного асфальта утрачено до следующего июля. Она подставляла лицо солнечным лучам, глубоко вдыхая прохладное тепло сентября. Официант принес кофе с корицей. Часы показывали 10:05. Она на летней террасе французского ресторанчика. На расстоянии пятидесяти метров из арки показалась Света. Анна махнула ей рукой. Сняла очки и дежурно улыбнулась.
– Извини, что опоздала, – начала Орлова с привычной в таких случаях фразы.