Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях
Шрифт:
Ее память выдала факты.
– Мы поцеловались с тобой в машине, когда ты привезла меня домой. После разговора на берегу залива. Ты была в зеленом буддистском платье.
Внутри у нее екнуло: неужели он помнит? Это единственный момент в книге, допустивший отступление от реальной последовательности событий. Об этом знала только она. И он – как участник действия. В груди что-то сжалось. Словно душу поместили в тиски. Анна взяла его за руку.
– Чего ты хочешь, Матвей? – прошептала она.
Он
– Я не знаю, – признался он. – Я думаю о тебе каждый день. Я проклят любовью к тебе, – в его голосе сквозила боль. – Вначале я ненавидел тебя, затем пытался забыть, потом смирился, позже стал восхищаться, потом начал ждать.
– Ждать чего?
– Что ты придешь или позвонишь. Мне казалось, ты обязательно пришлешь книгу с подписью.
Анна горько улыбнулась: и в этом она оказалась права.
– Почему не позвонил сам?
– Я боялся. Мое эго не выдержало бы твоего безразличия.
Ее губы дернулись в горькой улыбке: он честен в этой фразе.
– Тогда почему подошел сегодня?
– Не смог сдержаться. Решил, что Бог дает мне шанс все исправить.
– Что исправить?
– Нашу историю.
Он пододвинул кресло ближе. Они сидели у камина друг напротив друга, упершись коленями и держась за руки. Анне вдруг стало невыносимо грустно – опять. Она решила издать вторую книгу, а он узнал об этом сегодня. За время разлуки она написала тысячу страниц, посвященных им, разделила множество эмоций с ним и с их героями. Но ей опять грустно. Отчего? Оттого, что все в нашей жизни определяет выбор. Матвей сделал его неоднократно. И все для того, чтобы в итоге смотреть в ее глаза в бликах огня. Зачем все это? Для чего он это делал? По ее щеке скатилась слеза.
– Почему ты плачешь?
Анна глубоко вдохнула. Она плакала не из-за них. Она плакала из-за людской глупости. Неумения понять, что важно, а что нет. Поступков, из-за которых мы теряем то, что могло стать благословением, и вместо света получаем тьму, вместо благословения – проклятие.
– Ты хотел поговорить? – Она не вытирала слезы. Они медленно текли по лицу, капая на юбку.
Матвей кивнул.
– Спрашивай.
– Ты можешь дать нам второй шанс?
– Я не знаю. – Она уже давала ему намного больше шансов.
– Я изменился, Аня. Ты сделала меня другим. Того Матвея больше нет. Он убит чувствами к тебе.
– Какого Матвея нет?
– Того инфанта, неспособного принимать решения. Его больше нет.
Она тихо ахнула и откинулась на спинку кресла. Может, он действительно изменился?
– Расскажи мне нашу историю, – тихо попросила она. – Ты не пикапер. Объясни.
Матвей сделал глоток вина. Он уставился на огонь, словно вспоминал, как все начиналось. Анна же вернулась в состояние диктофона, который записывает безэмоционально
– Ты пришла на прием и очень мне понравилась. Я прямо растерялся. Затем ты пригласила меня на свидание.
Языки пламени показали ночь перед операцией – странное, беспричинное воспоминание о пике ее доверия.
– А все, что произошло перед операцией и после? – напомнила она.
– Я не понимал, что тебе больно. Мне казалось, ты воспринимаешь все легко.
– То есть когда ты оставлял меня после операции, тебе казалось, что это для меня легко? – Ей требовалось подтверждение.
– Аня, эта операция не очень сложная, поэтому я вообще не переживал об этом.
Выдохнула:
– Тогда почему ты назвал себя скотиной, вернувшись из Одессы?
– Это не из-за операции, а из-за того, что я уехал.
– Не понимаю.
– Нельзя было оставлять тебя после операции.
Анна смотрела на него, замерев от нового чувства. Он понимал, что делает. Знал, что так делать нельзя. Но это его не остановило.
– Хорошо, тогда что было дальше? Почему ты уехал вновь?
– Мне действительно было удобно ехать с ними.
Матвей не знал, что каждую страницу своего романа она помнит наизусть. Он сказал ей, что всю ночь ехал на автобусе. Перед глазами всплыли строки: «Я вчера решил остаться и отказался ехать с друзьями. Позвонил, а ты не взяла трубку. Психанул и уехал на автобусе». Книга превратила ее воспоминания в буквы. Ее опыт стал текстом.
– А дальше?
– Я не понимал, насколько ты мне нужна. И мне казалось, что ты мной играешь.
– Матвей, откуда у тебя такие мысли? Я похожа на игрока?
– Ты очень необычный человек. Не такой, как все. И это пугает, – тихо сказал он.
– В чем моя необычность?
– Твои реакции не такие, как у всех. Ты смотришь, думаешь, говоришь не так. Тогда я не понимал почему.
– А сейчас понимаешь?
– Ты писательница, – уверенно ответил он.
– При чем здесь это?
– Есть те, кто пишут тексты, а есть писатели. Ты – писательница, – повторил он.
Анна смотрела на него: дело совсем не в этом, но он решил для себя так.
– А потом?
– Потом случилась Одесса. Я действительно не мог приехать – по разным причинам. А когда все уладил и хотел вернуться, получил «Аминь».
Анна вздохнула:
– Почему не позвонил?
– Понял, что ты меня не простишь. Мне не хватило смелости.
– Тогда почему ты пришел через сорок дней?
– Потому что не мог не прийти.
Она сделала глоток вина.
– Я умирал без тебя.
– Матвей, но ты исчез после своего признания, – в ее голосе не чувствовалось осуждения – только констатация факта.