Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях
Шрифт:
Анна вздохнула. Ревность? Ревности не было: она не могла ревновать к ней. Они как авто разного класса: «бентли» не ревнует к «хёндэ». Анна искренне пыталась понять.
Злости тоже не было. Не было разочарования. Не было грусти. Только боль: острая, пульсирующая, жестокая, разрывающая. Никогда в своей жизни она не поднималась так высоко в своих эмоциях и так быстро не падала вниз.
Она слетела с тысячного этажа своей утренней любви и ударилась об асфальт реальности уже вечером. Этот удар разорвал ее на мелкие частички, каждая из которых причиняла боль. Боль, в которой нет границ, которую нельзя передать, для
Ручка входной двери дернулась. Анна не спешила вставать. Она не могла встать, она разорвана на части. Ключ повернулся в замке, и она услышала голос Туси:
– Аника, ты спишь?
– Нет.
Туся появилась в дверном проеме.
– Как ты себя чувствуешь?
– Болит, – Анна решила не уточнять, где именно.
– Я сварю тебе зеленый борщ.
– Он очень кстати.
Туся направилась на кухню. До Анны доносился шорох пакетов.
Она выдыхала, ей нужно продышать свою боль.
– Аника, ты будешь спать или ко мне придешь? – крикнула Туся из кухни.
– Приду, дай мне пару минут.
Туся опять появилась в дверном проеме.
– Что-то случилось?
Ответа не последовало. Туся пожала плечами и вернулась на кухню. Спустя полчаса Анна встала и вышла в гостиную. Легла на диван и свернулась калачиком. Туся поглядывала на нее из кухни. Анна молчала. Подруга громко вздохнула и обиженно отвернулась от нее:
– Не хочешь – не говори.
Туся готовила зеленый борщ, пытаясь в очередной раз дать Анне точку опоры. По поведению Анны можно точно сказать, что ей сложнее, чем обычно. Анна лежала на диване. Что-то не так в этой традиции сегодня. Видимо, боль стала настолько разрывающей, что одной традиции не хватало, чтобы ее унять. Но помогала тишина. Проникновение в процесс тишины.
Тишина. Разрывающая, пульсирующая боль от поступка Матвея заставляла ее молчать. Анне казалось, что, пока она молчит, ее мысли еще не реальность. Она пыталась из последних сил найти объяснение его поступку. Анна боялась заговорить о том, что произошло. Она боялась, что, если заговорит, не сможет сдержаться. Как она чувствовала себя? Одинокой? Нет – Туся была рядом. Покинутой? Да. Она чувствовала себя покинутой. Раздавленной. Разорванной.
Туся продолжала безмолвно варить борщ. Ее молчание бессознательно подтверждало понимание происходящего. Туся – женщина в самом глубоком смысле слова, сочетание мудрости и гибкости: она делала свое дело и ждала. Ждала, когда стену, сдерживающую эмоции, прорвет. Когда лавина вырвется наружу. Она ждала. Ждала слов. Анна молчала. Туся слушала ее молчание.
– Ты знаешь песню Севары «Там нет меня»? – вдруг спросила Анна. Туся отрицательно покачала головой. Анна включила. Звуки песни наполнили комнату, но оставили тишину. Туся слушала и резала овощи. Песня заканчивалась и начиналась опять. После пяти повторов подруга оставила борщ и направилась к Анне. Села с ней рядом и обняла, вернее, сжала в объятиях. Анна даже представить не могла, какой силой обладает Туся. Тишина не смогла помочь. Анна не сдержалась – она заплакала. Слезы текли ручьем. Как дождь. Как определение. Как вердикт. Вместо слов.
Почему мы плачем? Слезы – наша реакция на стресс. Защита. После того как Анна проплакала несколько часов,
Она перестала пульсировать и разрывать. Она притупилась. Стала глухой. Анна всю ночь просыпалась. Бил озноб, она металась в бреду – она пыталась найти оправдание Матвею. «Может, у врачей иное отношение к операциям? Может, он просто считает, что ничего особенного не произошло? Может, я все себе придумала? Может, у них с Мариной только деловые отношения? Я же дала ему две недели. Я же сама отпустила его. Может, это месть за Арама? Или полное безразличие? Нет, он сказал, что у него есть чувства. Он приедет через два дня – и все изменится!» – думала она. Эти мысли, как заевшая пластинка, звучали в голове всю ночь.
Сквозь сон Анна слышала, как поворачивается в двери ключ. «Снова Туся?» – подумала она.
– Аннет!
Анна вздохнула. «У нее есть ключи, значит, она встречалась с Тусей. Может, Туся не рассказала ей о вчерашнем вечере?» – с надеждой подумала Анна. Вчера она так и не объяснила причину своего состояния.
Гала появилась в дверях спальни.
– Ты что там делаешь? Спишь, что ли? Или продолжаешь лежать в позе зародыша?
Анна опять вздохнула: Туся все рассказала.
– Вставай! – приказала подруга.
Анна скинула одеяло.
– Ставь кофе. Я в душ, – вместо приветствия сказала она и направилась в ванную.
Когда она вышла, Гала с сигаретой в руке стояла возле громко шумящей вытяжки, натянутая, как струна. Анна подошла к ней и взяла сигарету. Подруга налила кофе в чашку.
– Как твое самочувствие?
– Болит, но уже не так, как вчера.
– Что еще случилось? – Анна наивно посмотрела на нее, из последних сил пытаясь избежать этого разговора. – Не прикидывайся! Туся мне сказала, что ты вчера целый вечер лежала на диване в позе зародыша. Это точно не из-за операции. Она забирала тебя из клиники – все было в порядке.
– Матвей уехал вчера в Одессу.
– И что, это повод довести себя до такого состояния?
– Нет, дело не в том, что уехал. Я сама его отпустила. Дело в том, как он уехал и с кем.
– Рассказывай!
Анна со всеми подробностями описала события последних суток, начав с момента, когда они с Матвеем встретились в торговом центре. Гала внимательно слушала.
– Я не могу понять, зачем все это. Это же жестоко, Гала! Зачем обещать то, что не собираешься выполнять? Это словно ледяной душ. Мое состояние счастья стерто и растоптано в одно мгновение. Я сама растоптана! Что это за бесконечный эгоизм? Ведь он мог заехать на пару минут? – на глазах Анны выступили слезы, но она больше не могла плакать. Гала продолжала внимательно слушать. – Он говорит одно, а ведет себя совершенно иначе. Зачем?
– Прекрати истерику! – строго сказала подруга. – Я тебя предупреждала!
Анна вздохнула: от Галы трудно добиться поддержки. Но может, сейчас она нуждалась не в поддержке, а во взбучке.
Анна открыла планшет и нашла страницу Марины в Facebook.
– Посмотри на нее! – протянула она планшет Гале. Та стала молча листать фотографии.
– У вас с ней нет ничего общего.
Анна посмотрела вопросительно. Она и сама это понимала, но ей важно услышать мнение Галы.
– Тихоня! Типичная мамина дочь, за которую все сделала мама, – выдала подруга. – Вы с ней слишком разные.