Жить!
Шрифт:
Не теряя больше ни секунды, я провел рукой по сканеру, тот приветствовал меня дружелюбным писком. Видя мое замешательство, Лантан ощутимо толкнул меня в спину, и я едва не упал в уже высохшую лужицу крови, ставшей темной за время моего отсутствия здесь.
Лантан брезгливо морщился, хозяйским взглядом окидывая все внутреннее убранство корабля, изрядно поломанное, испачканное кровью, но, меж тем, выдававшее свою дороговизну, и, вероятно, непохожесть на то, к чему этот фригольдер был привычен.
Он сделал несколько шагов вперед (я же стоял, боясь пошевелиться, чтобы лишний раз не давать
– Приступим, малыш. Садись в кресло и заводи эту колымагу, пока мозги твои находятся внутри черепной коробки, а не снаружи…
На этот раз система ответила сразу, но на всех экранах одновременно вспыхнула все та же темнота и тогда я додумался запустить сканер. Обычно им пользовались единожды – при первом запуске корабля, или при значительном отдалении от той точки пространства, где впервые было проведено сканирование, это было нужно для того, чтобы бортовой компьютер автоматически занес в свой журнал названия и координаты всех известных космических внутрипланетарных объектов. Мало что менялось, единичные объекты, например, новопостроенные здания, заносились в журнал автоматически, при периодическом обновлении системы.
«Разрешить загрузку данных с неизвестного источника?» - Равнодушно вопросил компьютер, и я дал согласие. На экран, словно сахарный песок из пакета, посыпались сотни изображений, точек координат с пояснениями и без, система жадно проглатывала эту информацию, кодируя, забивая в файлы, создавая папки и раскладывая по местам тонны новых знаний с уже знакомым мне названиями – «Грессия», «Эсмеральда» и многими другими, пока мне неизвестными.
– Чего копаешься?!
Я вздрогнул от голоса фригольдера, едва не забыв, что я тут не один. Мне показалось, или Лантан заметно сдал – кожа его побледнела, капли пота выступили на лбу. Он то и дело теребил воротник куртки, вероятно, ощущая страшный дискомфорт.
– Систему переустанавливаю. – Как ни в чем не бывало ответил я, притворившись, что ничего не заметил. – От неудачного приземления полетели все настройки, в том числе, автопилот и система гравитации… Думаю, еще полчаса, и…
– Есть кондиционер? … - Словно пьяный, он пошатнулся, но вовремя удержался.
– Тоже не работает. – Наслаждаясь моментом справедливости, соврал я. – Не здоровится?
Не знаю уж, что Руэт подсунул этому идиоту, но это работало – Лантан скисал на глазах, то ли засыпая, то ли медленно погружаясь в кому.
Минута – и он рухнул на пол корабля, но глаза его были еще открыты – он смотрел на меня с ненавистью, целясь лазером в самое сердце.
– Что… ты… со мной… сделал…
Я замер, решая, в какую сторону мне броситься, если он все же выстрелит.
Но
Лазер грохнулся об пол, разрядившись, но не причинив мне вреда. Я осторожно подошел к фригольдеру, он крепко спал и изо рта его тянулась нездоровая слюна бледно-зеленого цвета.
Меня и самого начало подташнивать, но я попытался сконцентрироваться на главном. Итак, Грессия.
Голосовой поиск выдал трехмерное изображение пока что неизвестной мне планеты, голограмма повисла в воздухе, и я увеличил масштаб просмотра, невольно усмехнувшись.
Тоже мне, «красавица». Грессия походила (чего скрывать?!) на огрызок яблока, с круглой «не выеденной» сердцевиной – Центром, и неровно очерченными, словно обкусанными краями – Южным и Северным тетраэдрами планеты. По размерам она оказалась гораздо скромнее моей родной планеты – в два раза точно, и по населенности примерно настолько же.
Я задрал рукав грязной рубашки – нацарапанные иглой от шприца координаты воспаленно украшали мое предплечье. Я забил их вручную и, тяжело вздохнув как перед боем, настроил систему на взлет.
Глава 3. Побег. Часть 3.
Рид неподвижно сидел на полу своей тюрьмы, и надежда теплилась в нем незримым огоньком. Он справится. Джоэл, этот мальчик, он сможет. Он хочет жить, Рид видел это в его глазах. К тому же, он был единственной надеждой на спасение.
Ни одна живая душа более не знала, где он. Дениелс не собирался выдвигать требований, он не хотел ни денег, ни обмена. Однажды, из принципа, он бросил, что Рид встанет на его сторону – рано или поздно, и с тех пор этот фригольдер все делал для того, чтобы исполнить свое же пророчество.
Рид Адамс был его отдельной целью – помимо жажды власти и денег, он хотел сломить своего бывшего воспитанника, ученика, отказавшегося идти вслед за ним на предательство. Это было так давно, что не многие уже и помнили о том, что когда-то эти двое были отличными друзьями, Рид во всем старался соответствовать своему мудрому учителю, казавшемуся ему идеалом Космической Полиции – Легитерии, умному, справедливому гранлииту седьмого легита Леонарду Дениелсу.
Это был страшный удар ножом в спину…
Леонард рассчитывал на него тогда, но натура Рида была чересчур честной, прямой, неиспорченной, и Дениелсу было это известно, как никому другому, и все же он надеялся на поддержку и понимание своего лучшего воспитанника… Рассчитывал он на него и сейчас, не желая принимать свое поражение в отношении Адамса как должное, как будто что-нибудь изменилось с тех пор.
Это бесило Леонарда более всего прочего. Он собирался держать Рида здесь, в этой вонючей камере, без кровати и стула, без всего того, что хотя бы отдаленно напоминало человеческие условия существования.