Житие преподобного Паисия Святогорца
Шрифт:
Однажды пономарь попросил их изготовить киот для одной из аналойных икон. Отец Аверкий сделал киот с пазами, чтобы можно было закрывать икону стеклом. Как только эти пазы увидел отец Исидор, он начал кричать:
– Пазы! А зачем пазы?! Кто икону стеклом закрывает?!
– Буди благословенно, – ответил отец Аверкий и понёс киот без стекла пономарю.
Пономарь рассердился и воскликнул:
– Киот должен быть со стеклом! Где стекло, прельщённый олух?
– Благословите, – ответил отец Аверкий и пошёл к отцу Исидору за стеклом.
Но отец Исидор не захотел давать стекло и начал раздражённо кричать на отца Аверкия:
– Пойди и передай тому кто тебе сказал, что киот должен быть со стеклом, что он прельщённая кочерыжка! Нет, нет и нет: никакого стекла в киоте не будет!
Отец Аверкий долго ещё ходил от одного старца к другому,
Помимо прочего, старец Исидор плохо видел, и потому делал разметку столярных деталей неточно. Но если отец Аверкий, заметив это, аккуратно спрашивал: «Геронда, а тут не криво размечено?» – старец Исидор отвечал: «Криво у тебя в голове размечено». А если отец Аверкий предлагал: «Геронда, благословите, я сам размечу?» – отец Исидор отвечал: «Рот закрой. Ты сам только одну вещь можешь делать – говорить «благословите» и "буди благословенно"». При такой работе много досок распиливалось неправильно и шло в отходы. Остальные куски отец Аверкий с большим трудом долго подгонял один к другому, пытаясь спасти их от печки и пустить в дело. Работа, которая могла быть сделана за день, под руководством отца Исидора обычно занимала дней пять.
Несмотря на то что в столярке одно мытарство сменяло другое, отец Аверкий каждый вечер клал перед старцем Исидором поклон и со многим смирением и благодарностью говорил ему: «Благословите». «Откуда мне знать, – думал отец Аверкий, – может быть, этот человек послан от Бога для того, чтобы мне помочь? Как же я могу не благодарить его за это?»
Кроме того, отец Аверкий объяснял происходящее так: «Он – мой благодетель. В Конице заказчики по два года ждали, пока я освобожусь, в то время как другие мастера из-за меня сидели без работы и денег. Сейчас я расплачиваюсь за эти грехи». Позже преподобный старец вспоминал: «О, какую же огромную пользу принёс мне этот человек! Он бил меня, как бьют о камни только что выловленного осьминога. Но этим битьём он очистил меня от всех скрытых во мне "осьминожьих чернил"». [128]
128
Средиземноморские рыбаки бьют свежепойманного осьминога о пирс или о камни, чтобы очистить его от жидкости чернильной железы и сделать мясо более мягким.
Несмотря на то что отец Аверкий очень уставал в столярной мастерской, он взял благословение помогать и на других послушаниях, ответственными за которые были пожилые или болезненные монахи. Часто, закончив дела в столярке, он приходил в трапезную, где мыл посуду, а из трапезной шёл помогать куда-то ещё. «Чем больше буду работать я, – думал отец Аверкий, – тем меньше устанут и измучаются другие. Стало быть, почему бы мне не потрудиться и не устать? В армии я рисковал жизнью, спасая других, а сейчас сдамся при виде тарелок и простыней? Там я шёл на жертву ради своих сослуживцев, людей мирских. Так что же, сейчас я не могу пожертвовать собой ради своих духовных братьев – монахов?»
Позже преподобный старец вспоминал: «Сколько я тогда всего успевал, летая с одной работы на другую! Я делал что-то, чтобы было легче одному брату, потом спешил сделать что-то другое, чтобы было легче кому-то ещё… Это давало мне огромные силы и огромную радость».
Духовная тонкость и чуткость отца Аверкия побуждали его к изобретению таких способов помощи другим, при которых сам он мог оставаться незамеченным. Иногда по ночам он тайком чистил отхожие места в монастыре. Когда утром начинали выяснять, кто это сделал, отец Аверкий называл имя одного брата, который уклонялся от послушаний и за это часто получал выговоры от членов Духовного собора. Этот брат, удивляясь, что его хвалят за дела, которых он не делал, задумался, что ему придётся за всё держать перед Богом ответ, и по любочестию решил впредь делать больше, чем было ему назначено рамками послушания.
А ещё отец Аверкий взял на себя заботу о двух храмиках, находившихся за монастырём. Они были дальше всех остальных, но он ходил туда каждый день, зажигал лампадки, поддерживал там чистоту и готовил всё необходимое для совершения Божественной Литургии. Отец Аверкий с детства отличался трепетным отношением к святыне, а также врождённым благоговением, унаследованным им от матери. Однако произошло событие, после которого он уже не мог приближаться ко святому алтарю без страха и трепета. На одном всенощном бдении
Монастырские иеромонахи, идя служить Литургию в малые церковки в братских корпусах, башне или за стенами обители, просили отца Аверкия быть певчим, и он с радостью шёл с ними. Особенно он был рад, когда его брал с собой на Литургию благоговейнейший эсфигменский иеромонах Савва, [129] который весьма преуспел духовно, достигнув состояния внутреннего безмолвия и непрестанной молитвы. Хотя отец Савва был серьёзно нездоров и страдал от сильных болей, он всегда был радостен и постоянно повторял: «Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!» Когда отец Аверкий спрашивал его: «Как ваше здоровье, батюшка?» – тот отвечал: «Слава Богу, очень хорошо. По сравнению со святыми мучениками, мои страдания равны нулю. А по сравнению с преподобными отцами, нулю равна вся моя жизнь в монашестве».
129
См. Старец Паисий Святогорец. Отцы-святогорцы и святогорские истории. С. 99–100.
С отцом Саввой поддерживал особые духовные отношения благоговейный русский духовник, иеромонах Тихон, [130] подвизавшийся в одной из уединённых келий на Капсале. [131] Время от времени отца Тихона приглашали в Эсфигмен исповедовать братию. [132] Познакомившись с отцом Тихоном, отец Аверкий настолько проникся его неземным духовным состоянием, что спросил, можно ли иногда обращаться к нему за духовным советом. Но отец Тихон отказался: «Нет, брат, нельзя. За духовными советами тебе надо обращаться к игумену. Общежительным монахом должен духовно руководить старец, который сам живёт и подвизается в общежитии».
130
См. Старец Паисий Святогорец. Отцы-святогорцы и святогорские истории. С. 13–39.
131
Капсала – один из наиболее безмолвных районов Святой Афонской горы, лесистая, гористая местность недалеко от Кариес, административного центра Афона.
132
Духовником братии в святогорских общежительных монастырях всегда является игумен обители. Тем не менее во многих общежитиях есть традиция приглашать несколько раз в год духовника извне, чтобы у братии была возможность исповедовать, например, помыслы против игумена или какие-то ещё щепетильные духовные вопросы.
Послушание до крови
В начале лета 1954 года исполнился год пребывания отца Аверкия в Эсфигмене. Сутками напролёт он то молился в келье, то был на богослужениях в храме, то трудился на разных послушаниях, почти не отдыхая. Целыми днями работая в столярной мастерской, он вечерами носил воду в монастырскую больницу, а потом шёл помогать в архондарик. Там накрывали ужин приезжим иностранцам, но те не торопились его закончить. «Мы, – говорили они, – у себя дома привыкли садиться ужинать не раньше десяти вечера». Поэтому отец Аверкий приходил к себе в келью перед полуночью.
В келье он на четверть часа ложился на койку и клал ноги на её спинку, чтобы они отдохнули от постоянной нагрузки. Потом он снова поднимался, вставал босыми ногами в таз с холодной водой (чтобы не уснуть) и начинал чётки келейного правила с малыми поклонами. Когда он заканчивал келейное правило, начинали звонить к полунощнице. Обычно у отца Аверкия оставалось полчаса-час, чтобы прилечь и поспать. К началу полунощницы он уже стоял в храме, а после окончания Литургии сразу шёл на послушание в столярку. В таком режиме день сменял ночь, за ночью же начинался новый тяжёлый день.