Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века
Шрифт:
— Какую вы проводили и проводите контрреволюционную деятельность?
— Я не проводил ее и не провожу.
В тот же день был допрошен в качестве свидетеля диакон храма святых праведных Иоакима и Анны Петр Соколов.
— Что вам известно о контрреволюционной деятельности Некрасова? — спросил его следователь.
—Контрреволюционной деятельности со стороны Некрасова я не замечал, но помню один случай, когда Некрасов был организатором Общества трезвости, то есть отвлекал крестьян от употребления водки и вел религиозную работу с ними на предмет привлечения к церкви. Некрасов после ссылки за антисоветскую
На следующий день было составлено обвинительное заключение, где были изложены обвинения против священника, заключавшиеся, в частности, в том, что он проводил большую работу «по сколачиванию церковного актива, для этой цели им был организован хор из бывших монашек и активных церковников… При обыске у Некрасова обнаружен листок календаря с портретом товарища Сталина, лицо которого Некрасов запачкал чернилами, чего и сам Некрасов при допросе не отрицает. Это действие Некрасова еще раз подтверждает его враждебное отношение к советской власти и руководителям партии».
9 декабря тройка НКВД приговорила отца Константина к расстрелу. Священник Константин Некрасов был расстрелян 15 декабря 1937 года и погребен в безвестной могиле.
ИСТОЧНИКИ:
ГАРФ. Ф. 10035, д. П-46694, д. 19623.
А. Ю. Дубинский. Вифанская Духовная семинария. М., 2002.
Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Кн. 7. Тверь, 2002. С. 203—209.
Декабря 2 (15) Священномученик Владимир (Проферансов)
Составитель игумен Дамаскин (Орловский)
Священномученик Владимир родился 29 июня 1874 года в Москве в семье священника Александра Проферансова.
В 1898 году Владимир Александрович окончил Московскую Духовную семинарию и стал служить учителем.
В 1902 году он был определен псаломщиком к Георгиевской церкви, что на Лубянке. С 1905 года состоял действительным членом Московского общества народных чтений и библиотек. В 1907 году за усердные труды на поприще народного просвещения он получил благодарственную грамоту от Святейшего Синода. В 1909 году был награжден серебряной медалью на Александровской ленте и в том же году — серебряной медалью на Владимирской ленте в память 15–летия приходских школ, а в 1914 году — золотой медалью на Аннинской ленте.
С 1915 года он стал исполнять обязанности старосты в Георгиевской церкви. В 1916 Владимир Александрович был рукоположен в сан диакона к Георгиевской церкви. В 1917 году диакон Владимир был назначен делопроизводителем Георгиевского приходского попечительства. С 1918 года он состоял сотрудником Московского епархиального совета. В 1920 году диакон Владимир был награжден двойным орарем. В том же году рукоположен в сан священника к Георгиевской церкви. С 1923 года он состоял секретарем при Святейшем Патриархе Тихоне. В 1924 году отец Владимир был награжден наперсным крестом за труды по канцелярии Церковного управления при Святейшем Патриархе Тихоне.
Высокое положение священника, хорошо знавшего как Патриарха Тихона, так и заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия, у которого он исполнял многие церковные поручения, а также близкое
9 января 1932 года власти вызвали протоиерея Владимира для допроса и предложили сотрудничество с ОГПУ. Но священник не согласился на это предложение ни под влиянием уговоров, ни под нажимом угроз, и следователь вынужден был потребовать от него расписку, что тот обязуется «хранить в абсолютной тайне от всех лиц происходивший разговор между мною и представителем ОГПУ и в случае разглашения я буду отвечать перед Коллегией ОГПУ вплоть до применения ко мне самой высшей меры наказания». 8 февраля священник был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. На следующий день состоялся допрос.
— Что вы можете сказать по поводу группирования вокруг себя антисоветски настроенных церковников? — спросил следователь.
— Никакой группировки я не устраивал, — ответил священник.
— Происходили ли нелегальные собрания актива церкви при вашем руководстве?
—Таких собраний не было. У нас при церкви вообще собраний почти не было.
— Часто ли вами поминаются в церкви заключенные за контрреволюционную деятельность?
— Насколько часто, я сказать не могу, но когда подаются записки о поминовении заключенных, я всегда поминаю.
—Говорили ли вы среди верующих о том, что скоро конец советской власти и Россией будет управлять царь, потерпите немного и так далее?
— Никогда против советской власти я не говорил.
15 февраля ОГПУ приняло окончательное решение об аресте священника. 25 февраля, после нескольких дней угроз, снова состоялся допрос. Но священник держался мужественно и спокойно, казалось отсутствуя на допросе, и следователь вынужден был спросить его:
— Слышали ли вы, в чем вас обвиняют?
—Да, слышал.
— Признаете ли вы себя виновным в этом?
— Виновным себя в антисоветской агитации и группировке вокруг себя антисоветского элемента не признаю.
2 марта 1932 года уполномоченный ОГПУ составил заключение по «делу» отца Владимира, где написал: «По своим убеждениям Проферансов является реакционно настроенным человеком. Долгое время работал в канцелярии у Патриарха Тихона, а в последующем — в Синоде митрополита Сергия. Одновременно являлся священником церкви Георгия на Лубянском проезде, где группировал вокруг себя антисоветский элемент и занимался систематической антисоветской агитацией».
14 марта 1932 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Владимира к трем годам ссылки в Семипалатинск. Здесь он познакомился со священником Константином Некрасовым, который, по–видимому, и пригласил его приехать по окончании срока ссылки в город Можайск, зная, что отбывшим ссылку запрещено жить в Москве.
В 1935 году отец Владимир вернулся из ссылки и поселился в Можайске. Вернулся он тяжело больным. Власти вновь предложили священнику стать осведомителем и в обмен за согласие на сотрудничество обещали дать хороший приход, но отец Владимир от этих предложений отказался, и за это власти не дали ему возможности служить. Свой дом в Москве, где жила его жена, Мария Петровна, он мог посещать только тайно, не задерживаясь в нем более суток.