Жития Святых (все месяцы)
Шрифт:
После сего проконсул велел повесить его вниз головою и развести под ним огонь, а затем вливать в ноздри его крепкий уксус, смешанный с солью и горчицей. Мучил он различным образом и Прова, также и Андроника, — биением, жжением, строганием острыми железными орудиями и посыпанием ран солью; но, не достигнув никакого успеха, велел до утра стеречь их в оковах.
Утром проконсул сказал сотнику Димитрию:
— Зови ко мне нечестивых христиан.
Сотник сказал:
— Вот они предстоят
— Неужели еще не истерзали тебя, — сказал проконсул Тараху, — мучения, раны и оковы? Послушайся меня, Тарах, и оставь свою веру, которая бесполезна для тебя; принеси жертву богам, чрез коих все произошло.
— Как могли, — отвечал Тарах, — устроить мир те, коим уготован огонь и вечные муки, — и не только им, но и всем, исполняющим их волю.
Проконсул продолжал:
— Перестанешь ли ты злословить, нечестивец? Разве не знаешь, что за бесстыдные слова твои тотчас сниму с тебя голову, и таким образом скорее получишь конец мучениям?
Тарах же отвечал:
— Вначале было у меня такое желание, чтобы скорою смертью сокращены были мои страдания; а теперь продли мне мучения, чтобы возрастал о Господе подвиг веры моей.
— С тобою, — сказал проконсул, — и друзья твои должны страдать и умереть, по закону.
Тарах отвечал:
— Безумно ты говоришь, обещая нам смерть, ибо умирают только те, которые делают зло, а мы, неведующие зла, но страдающие за Господа нашего, ожидаем получить от Него воздаяние.
— Преступный и негодный, — сказал проконсул, — какого воздаяния вы ожидаете, живя худо и беззаконно?
— Не следует тебе, язычнику, знать, — отвечал Тарах, — какое Господь уготовал нам на небесах воздаяние, ради которого мы терпим яростный гнев твой.
— Имеешь ли ты право, — сказал Максим, — так смело говорить со мною, как будто ты — друг мне?
Тарах отвечал:
— Я — не друг тебе, но говорить имею право и никто не может запретить мне сие, когда Бог укрепляет меня.
— Право твое, — сказал Максим, — которое ты имеешь, я уничтожу, нечестивец!
Тарах отвечал:
— Никто права сего отнять у меня не может, ни ты, ни цари твои, ни отец ваш — сатана.
Проконсул Максим сказал:
— Свяжите его, потому что он безумный.
— Если бы я был безумный, — отвечал Тарах, — склонился бы к нечестию твоему.
Когда святой был связан, проконсул сказал:
— Принеси жертву богам, прежде чем не подвергну тебя мучениям по делам твоим.
— Делай, что хочешь, — отвечал Тарах, — хотя не следует тебе подвергать меня обычным мучениям, потому что я был воином; однако, чтобы ты не подумал, будто я боюсь мучений и хочу покориться воле твоей, обрати на меня все ухищрения твоей злобы.
Проконсул
— Воины всегда приносят жертвы богам за здравие царей своих и удостаиваются заслуженной ими чести, а ты самый дурной из всех, потому что бежал из военного звания, и не хочешь принести жертвы; за то тебе готовятся жесточайшие мучения.
Тарах сказал:
— Зачем ты сердишься? Говорю тебе, — делай, что хочешь, нечестивец!
— Не думай, — сказал Максим, — что я одним разом погублю тебя, я не перестану мучить и истощать тебя, а останки тела твоего отдам зверям на растерзание.
— Не обещай на словах, — сказал Тарах, — но на деле поскорее исполни то, что хочешь делать.
Максим сказал:
— Ты думаешь, что по смерти твоей какие-нибудь женщины с благовониями похоронят тело твое; но я постараюсь о том, чтобы в конец уничтожить твои останки.
— И теперь, — отвечал Тарах, — и по смерти над телом моим делай, что хочешь.
— Сначала принеси жертву, — сказал Максим.
— Безумный, — сказал Тарах, — я говорил много раз, что не принесу.
Тогда мучитель Максим сказал слугам:
— Избейте ему лицо и уста.
Когда слуги били Тараха, он говорил:
— Лицо мое ты обезобразил, но за то душу мою оживил.
— Несчастный, — сказал мучитель, — оставь безумные мысли свои и принеси жертву богам, чтобы избавиться от сих мучений.
Тарах отвечал:
— Ты считаешь меня безумным потому, что я, надеясь на Господа, уверен в том, что буду жить на небесах; но ты, угождая плоти, живешь временно, а душу свою погубишь на веки.
Тогда проконсул сказал слугам:
— Раскалите железо и приложите к его челюстям. Терпя такое мучение, Тарах сказал:
— Если что и большее сделаешь, не принудишь раба Божия принести жертву богам.
Затем судья велел принести бритву, отрезать мученику уши и содрать с головы кожу, а на голову положить горящие уголья. Тарах же говорил:
— Если и со всего тела моего прикажешь содрать кожу, не отступлю от Бога моего, Который укрепляет меня в перенесении орудий злобы твоей.
Когда все это происходило, проконсул сказал:
— Соберите железные орудия и, раскалив их еще более, подложите ему под мышцы!
Тарах же, терпя сие, говорил:
— Да видит сие Господь с небеси, и да судит тебя!
Проконсул спросил:
— Какого Господа призываешь ты, преступный?
— Того, Коего ты не знаешь, — отвечал Тарах, — Того, Кто воздаст каждому по делам.
Тогда проконсул велел взять Тараха под стражу, а на допрос привести другого. Когда привели к проконсулу Прова, то сотник Димитрий сказал:
— Вот, господин, пред тобою предстоит Пров.