Жития Святых (все месяцы)
Шрифт:
— Посмотрим, придет ли его Христос и освободит ли его из этой ямы. Потом он пошел во дворец, вошел в свою опочивальню и увидел железо и камни, которые были навязаны на Арриане, висящими над своей постелью, а самого Арриана лежащим на постели.
При виде этого, император пришел в ужас и смятения и подумал, что кто-нибудь из своих же изменил ему и строит тайные козни. Но святой Арриан сказал ему:
— Не смущайся: никто не изменял тебе и не восставал против тебя; но я — действительно Арриан, ввергнув которого в яму, ты говорил: «посмотрим, придет ли его Христос освободить его». И вот, Христос освободил меня и повелел мне лечь на твоей постели.
Изумленный Диоклитиан долго стоял молча и, наконец, едва опомнившись, в страхе и смятении громко воскликнул:
— О, лукавое волшебство! Никто до сих пор не видал ничего подобного!
И многое
Благочестия веры поборницы, злочестиваго правителя оплевавше, обличисте зверообразное его кровопролитие: и победисте того яростное противление, Христовою помощию укрепляеми, Фирсе и Левкие: с пострадавшими о нас молитеся.
Память 15 декабря
Страдание святого священномученика Елевферия и матери его Анфии
Во время царствования Елия Адриана [1], бывшего ревностным идолослужителем, воссиял, как бы светлая звезда, дивный Елевферий. Родился он в Риме от знатных и богатых родителей. Отец святого Елевферия три раза был назначаем военачальником, матерь же его стала достойною еще большей чести и славы, так как, просвещенная святым Апостолом Павлом, приняла от него крещение и была наречена Анфией. Она назвала сына своего Елевферием и стала воспитывать его в строгом благочестии; когда же он стал приходить в возраст, она руками папы Римского Анаклета [2] посвятила его Богу, как дар воистину достойный Господа. Архиепископ, видя, что Елевферий — отрок благонравный, принял его в свой клир, и когда ему минуло пятнадцать лет, посвятил его во диакона, а потом на восемнадцатом году рукоположил во священника; когда же святому наступило двадцать лет, архиепископ Никита назначил его епископом Иллирика [3]. Здесь святой епископ воссиял, как светильник на свещнице, и светил светом слова Божия, приводя многих к познанию Единого Господа. Но ненавистник — диавол не мог этого снести и с яростью восстал на святого с своею убийственною злобою.
Он внушил злочестивому царю Адриану восстать против истины и начать преследовать христиан, и прежде всего убить Елевферия; он также хотел уничтожить и всех лучших учителей благочестия, как лучшие плоды славы Христовой. И вот царь с грозным посланием отправляет некоего воеводу Филикса силою привести на царский суд Елевферия. Филикс, дойдя до Иллирика, улучил время, когда добрый пастырь в храме Господнем питал паству свою поучительным словом, и, окружив церковь воинами, вторгнулся внутрь храма, дыша яростью и злобно озираясь. Увидя же Елевферия изливающим поток чистого учения и сладкогласно поучающим слушающих, он стал и сам внимательно прислушиваться и удивляться проповедуемой им силе Христовой, и тотчас же, переменив ярость на кротость, имея ниву сердца своего способною к приятию семени слова Божия, стал как бы овцою и из гонителя учеником Христовым; как бы забыв всё прежнее, он из разбойника стал добрым и верным рабом Христа. Презрев повеления царское, он припал к ногам святого епископа, и после того уже не отходил от учителя своего, просвещаясь его проповедью и утверждаясь во благочестии.
Так Филикс от языческого нечестия обратился ко благочестью, и уже не помышлял возвратиться к пославшему его. Святой же Елевферий, желая пострадать за святую веру Христову, торопился в путь. Пошел с ним и Филикс, но уже не как воевода, ведущий узника, но следовал за святым, как агнец за пастырем. Когда же во время пути они пришли к источнику, Филикс стал как бы вторым евнухом Кандакииным и, как тот от Апостола Филиппа (Деян.8:30–39), принял крещение от Божественного Елевферия и совлекся тьмы идолобесия, как
Потом Филикс вместе с Елевферием отправились в путь.
Когда они пришли в Рим, христиане узнали, что Филикс присоединился к Церкви Христовой; он же рассказал им всё о Елевферии. И вот Елевферий, по повелению царскому, предстал пред судилищем. Он мужественно и безбоязненно пришел сюда, позванный как бы не на суд, а на праздник. Царь, взглянув на него, увидел, что он был еще юношею, благообразным и одаренным всеми естественными дарованиями, и сказал ему:
— Елевферий! ты, оставив отеческую веру и ни во что вменив почитания наших богов, почитаешь некоего нового Бога, Который не только при всех умер, но и умер лютейшею смертью.
Елевферий на эти слова ничего не хотел отвечать, — подражая Христу, Который среди страданий ничего не говорил пред Пилатом и ничего не отвечал Ироду. Тогда царь снова проговорил:
— Отвечай же, зачем ты стал столь безумным, что присоединился к безумной христианской вере? повинись мне и принеси жертву нашим непобедимым богам. Если ты послушаешь меня и исполнишь это, я почту тебя великою честью; если же не исполнишь, осужу тебя на тяжкие муки.
Елевферий же призвал Господа, сказавшего: «Итак положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать, ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противоречить» (Мф.10:19; 21:15), — и отвечал:
— Как могу я служить таким богам или согласиться с теми, кто им служит? Не лучше ли мне посоветовать вам отступить от них? Но так как вы не хотите послушать меня, то нужно плакать о вашем безумии, ибо вы, будучи одарены от Бога разумом, стали хуже деревьев и каменьев, потому что стали их считать своими богами, оставив истинного Бога, премудростью Своею создавшего всю вселенную: ибо небо и земля — дело рук Его, а мы из того, что Он создал, — самое лучшее и благороднейшее творение. Между тем мы заблуждаемся в неведении, ходя как бы в ночи, и, не зная, что угодно или неугодно Господу, поднимаем брань против Него. А тех, кто поистине наши враги и супостаты, — говорю о диаволах, — о какое безумие считать их своими господами и богами и возносить им почести и жертвы! Я же прилепился Господу моему и всегда буду верен Ему и послужу Христу моему; всё же ваше, — почести ли то, или бесчестия и муки, я считаю детскою игрою или детскою угрозою. Для меня, как говорит мой учитель — святой Павел, — «для меня мир распят, и я для мира» (Гал.6:14) и умереть за Христа — для меня наслаждения и блаженство.
Тогда царь, исполнившись гнева, велел принести медный одр и подложить под него множество горячих углей, а на самый одр возложить нагим мученика, и до тех пор поддерживать огонь, пока он не погибнет. Когда был приготовлен одр, мученик сам лёг на него всем телом. Собравшийся же на сие зрелище народ, стал укорять мучителей за эти пытки и говорил:
— Зачем сей честный, благородный и известный своею мудростью муж так жестоко погибает, как какой-либо злодей?
Бог же свыше облегчал страдания мученика, который радовался, как бы охлаждаемый росою и как бы почивал на цветущих розах. Тогда царь, укротив немного свою ярость, повелел снять с одра тело мученика, думая, что он уже умер. Мученик же встал с одра живым и здоровым, нисколько не поврежденным от огня; весёлый и ликующий — он воспевал: «Буду превозносить Тебя, Боже мой, Царь <мой>, и благословлять имя Твое во веки и веки… Род роду будет восхвалять дела Твои и возвещать о могуществе Твоем» (Пс. 144:1,4).
Так прославив Бога, Елевферий еще дерзновеннее предстал пред мучителем и сказал:
— О царь, смотри на меня, кого ты считал сожженным огнем, и познай проповедуемого мною Христа Бога, познай и немощь своих богов.
Царь же, вменив эти дерзновенные и свободные слова мученика за бесчестие для себя и считая себя побежденным, стал изобретать еще большие муки. Итак, на середину снова была вынесена железная решётка; под нею был зажжен огонь, сверху же ее поливали маслом, и, таким образом, она была в сильном пламени. Но лишь только на эту решетку положили мученика, огонь тотчас же погас, угли остыли, железная же решётка стала холодною, как будто она была облита не маслом, а водою и, таким образом сохранила мученика целым. Но что же? угасла ли вместе с этим ярость царя? Нисколько. Объятый лютою яростью, он не стал лучшим: как бы слепой, он имел только одно намерение — мучением святого угодить своим богам, кои были в сущности бесами и человекоубийцами.