Живая бомба
Шрифт:
— Именно поэтому я и настаивал на твоей кандидатуре! — удовлетворенно кивнул Петров.
Карасев взял тонкую ножку хрустальной рюмки и принялся задумчиво ее покручивать. Петров смотрел на него выжидательно, но ничего не говорил.
— Значит, с одной стороны — «Титан», с другой — «Оружие»… — Карасев поднял голову и посмотрел на Петрова. — Ну и кого мне следует опасаться больше всего, если я соглашусь на твое предложение?
— Всех, — честно признался Петров. — Зубами будут клацать и с той, и с другой стороны. Здесь замешаны огромные деньги. А там, где деньги,
Карасев мрачно усмехнулся:
— Надеюсь, эта кровь будет не наша с тобой?
Петров растянул толстые губы в улыбке:
— Ты, Толя, руководитель по духу и по характеру. У тебя есть ум и воля. К тому же ты классный стратег. По большому счету, тебе предстоит провести коренную реформу как в концерне, так и во всем военно-промышленном комплексе России. Я уверен, что все твои мероприятия найдут одобрение и поддержку у президента. А ты сам знаешь, что наш президент не остается в долгу. Короче… — Петров поднял рюмку. — Мне не хочется на тебя давить и не хочется, чтобы ты относился к этой работе как к очередному назначению. Дела концерна должны стать твоими делами. Ты должен мясом и кровью врасти в его проблемы. Взяться за их разрешение и довести начатое до конца. Давай-ка выпьем, а потом скажешь, что ты по этому поводу думаешь. Только честно…
— И он сказал «да», — закончил за Петрова Володя Поремский. — Что было дальше?
Петров набрал полный рот дыма и с удовольствием пустил его через ноздри.
— Толя Карасев стал одним из восьми заместителей гендиректора, отвечающим за заказы и поставки, — сказал он. — А полгода спустя Роман Свиридов ушел с должности гендиректора концерна по состоянию здоровья.
— Это, насколько я понимаю, была официальная версия. А истинная?
— Вы знаете факты, — улыбнулся Петров. — Выводы делайте сами.
— Значит, ваш ставленник Анатолий Карасев стал исполняющим обязанности гендиректора вместо ушедшего Свиридова?
— Именно. На этой неделе должно было состояться собрание акционеров концерна, на котором предпологалось избрать гендиректора. Мало кто сомневался, что им будет Карасев. Но, увы, Толя не дожил. — Петров вынул изо рта трубку, задумчиво на нее посмотрел, затем вздохнул и сказал: — Светлая ему память, хороший был человек.
Поремский выдержал необходимую паузу, чтобы выказать уважение к памяти Карасева, потом спросил:
— Я слышал, что у Карасева бы какой-то конфликт не только с представителем «Титана» Романом Свиридовым, но и с гендиректором «Титана». Подождите, сейчас вспомню, как его зовут…
Не трудитесь. Его зовут Владлен Евстигнеев. А конфликт прост. Помните, кажется, у Свифта, два королевства воевали из-за того, с какой стороны нужно разбивать яйцо — с тупой или острой? Здесь ситуация в чем-то похожая. Конфликт назывался «колеса или гусеницы». Роман Свиридов и Владлен Евстигнеев были за гусеницы. А Толя и я — за… — В кармане у Петрова зазвонил сотовый. Генерал достал трубку и приложил к уху. — Слушаю! — Некоторое
Петров убрал телефон в карман и поднялся из кресла.
— Извините, — сказал он. — У меня срочные дела. Договорим как-нибудь в следующий раз.
— Да, но вы не договорили о «гусеницах и колесах», — запротестовал Поремский.
Петров ухмыльнулся и развел руками:
— Ничего не поделаешь, дела. Секретаршу мою больше не терзайте. Как только освобожусь — позвоню вам сам. До свидания.
Он пожал Поремскому руку и ушел.
Поремский прошел к окну и некоторое время смотрел на деревья, облака, проезжающие внизу машины. Потом вздохнул и вернулся к столу. Взял лист бумаги, ручку и принялся чертить «схему противостояния», аккуратно вписывая фамилии «Свиридов», «Ефимов» и «Евстигнеев» в колонку под названием «Титан», а «Кабанов», «Сметанин» и «Соколов» — в колонку «Оружие». Затем он прочертил стрелочки от фамилий чиновников к третьей колонке, которую назвал «Концерн», а под ней вывел фамилии Петрова и Карасева.
После этого Поремский долго смотрел на получившуюся схему, составляя в уме диспозицию и расклад сил, затем сложил лист бумаги пополам и спрятал его в стол. Подумал немного и придвинул к себе телефон.
Глава 5
НЕУДАЧНАЯ АУДИЕНЦИЯ
В дверь вошла Алена Никитина:
— Здравствуйте, Владимир Дмитриевич!
— А, Алена, привет! — махнул ей рукой Поремский. — Пообедала?
— Так точно.
— Ну тогда давай за дело. Готова к выходу в город?
Алена критически оглядела себя в зеркальце. Затем кивнула:
— Вполне. Куда мы едем? В театр, в оперу? Или, может быть, в ресторан?
— Скорее, в театр. Одного актера. Я договорился о встрече с одним типом, зовут Роман Сергеевич Свиридов. Его выкинули из кресла гендиректора концерна, чтобы предоставить место Карасеву. А вслед за тем изменили и саму политику концерна.
— Каким образом?
— Поменяли колеса на гусеницы. Или наоборот.
— Не поняла, — нахмурилась Алена.
— Я и сам толком не разобрался. Узнаем все от господина Свиридова. Точно знаю одно: у этого парня были все резоны не любить покойного Карасева.
— А кем он работает сейчас?
— Никем. Официально он числится в бессрочном отпуске. А неофициально сотрудничает с родным «Титаном» в качестве консультанта. По крайней мере, так он мне сказал.
Алена глянула на часики.
— А где наш Штирлиц? — насмешливо спросила она. — Опять на «задании»?
— На нем, — сказал Поремский.
— Я бы сказала — на ней, — тихо заметила Алена.
Поремский поморщился:
— Никитина, ну хоть ты не пошли. Кстати, слушай анекдот. В дверь Штирлица постучали. Он открыл и увидел на пороге маленькую собачку. «Чего тебе, дуреха?» — ласково спросил Штирлиц. «Сам дурак! Я из Центра!»
Алена засмеялась.
— Ничего, — одобрила она. — Только к нашему Камелькову больше подходит другой анекдот. Рассказать?