Живая модель
Шрифт:
Профессор запустил руку в коробку и вытащил листок.
– Анастасия Кастова, поздравляю вас, вы становитесь нашей живой моделью.
***
Мой мир застыл.
«Он что, назвал меня? Это не может быть! Это просто ужасный сон. Сейчас я проснусь, и все будет хорошо. Все будет….»
– Анастасия, – голос профессора вернул меня в реальность. – Мы вас ждем.
Дальше для меня все было будто в замедленной съемке. Я взглянула на подругу. Не знаю, что она прочитала на моем лице, но она резко подняла руку.
– Простите, профессор, можно
В глубине моей души родилась надежда.
– Надо было раньше вызываться добровольцем. Уже поздно. Кроме Анастасии живой моделью никто не станет.
Последний огонек возможности избежать этого потух. Мои уши заложило, а желудок скрутило в тугой узел. Если бы я позавтракала, то непременно бы рассталась с пищей. Девушки смотрели на меня с жалостью, некоторые даже пытались подбодрить. Мальчишки отпускали пошлые шутки в мой адрес, а я сидела и не верила в происходящее.
Отказывалась верить.
– Я-я-я не могу…– тихо пищу я. – Я не могу э-этого сделать…Я-я-я боюсь.– Голос запинается и звучит жалко.
Над ухом раздается язвительный голос Макса.
– Я же говорил, что ты ножки то раздвинешь.
– Исключено, Кастова. Либо вы идете, либо с сегодняшнего дня будете исключены.
Его слова прозвучали как гром среди ясного неба. Находясь будто между молотом и наковальней, я поняла, что другого выхода у меня не было. Больше всего в жизни я боялась раздеться на публике и перед этим садистом – Максом. Парня у меня не было, и за своим телом, я не следила особо тщательно. В то время как мои одногруппницы брились, ходили на эпиляции, шугаринг, выщипывание – я просто принимала горячие ванны дома и мылась с гелем. И теперь об этом факте станет известно всем в этой аудитории. Меня замутило.
– Анастасия, вы идете или как? – подгонял меня профессор.
На негнущихся ногах под аплодисменты мальчишек я стала спускаться вниз. Волнение, страх и ужас сплелись в один клубок и захлестнули меня с головой. Я запуталась в собственных ногах и растянулась. Кто-то засмеялся, но быстро замолчал. Ноги стали ватными. Я перестала ощущать свое тело. Кое-как добравшись до кресла, я остановилась и опустила взгляд.
– Что вы замерли? Раздевайтесь.
Я медлила, совершенно сбитая с толку. Было страшно, как никогда в жизни.
– Анастасия, – поторапливал меня профессор.
Дрожащими пальцами я взялась за первую пуговицу своего кардигана и осторожно расстегнула. Руки дрожали, поэтому я промахивалась. Приступив ко второй пуговице, я почувствовала на себе взгляды всех присутствующих, и покраснела. Ощущение, будто я проститутка, которая раздевается по просьбе публики в ночном клубе. Или девушка легкого поведения, которой можно легко воспользоваться, как это сделал Олег, подсказало мое сознание.
– Давайте быстрее. У нас не так много времени.
Минуты за две я справилась с остальными тремя пуговицами и остановилась в нерешительности.
– Снимайте всю одежду.
Я тяжело сглотнула и, спустив кардиган на плечи, стянула его через рукава.
Я медленно потянулась дрожащими руками к футболке и стала медленно снимать.
– Не хватает только музыки, – заржал Макс. – Для стриптиза будет самое то. Можешь еще медленнее? Я заплачу.
От его слов затошнило, и закружилась голова. Я снова окунулась с головой в тот злополучный день.
– Полагаю, доброволец для лекций по урологии у нас уже определился, – осадил его профессор, а затем снова обернулся ко мне. – Студентка Кастова, давайте быстрее. Уже десять минут раздеваетесь.
«Неужели преподаватель не видит как мне плохо, и что я вот-вот упаду в обморок от страха и стыда»?
Я снова вернулась к футболке и, наконец, стянула ее через голову. Когда я подняла руки над головой, всем открылся вид моих небритых подмышек. В зале послышались перешептывания и насмешки. Как только я сняла футболку, мои руки инстинктивно закрыли грудь.
– Чего вы так стесняетесь? Тут все свои.
Под взглядами тридцати пар глаз моя пытка продолжилась. К моему ужасу я не смогла расстегнуть пуговицу джинс одной рукой, поэтому пришлось открыть всеобщему обозрению нижнее белье. Обычный белый лифчик стал объектом обсуждения и перешептывания. Я пыталась прикрыться, но поняла, что это бесполезно: все и так уже все увидели.
Джинсы были мне в облипку, поэтому пришлось попотеть, стягивая их. Когда взору одногруппников предстали еще и обычные серые трусы и мои волосатые небритые ноги, раздались улюлюканье и смех. Я пыталась прикрыться. Из глаз полились слезы, раззадоривая студентов.
– Фу, волосатое чудище, – хохотнул Макс. – Тебя даже трахать никто не захочет.
Я обхватила себя руками, пытаясь хоть немного прийти в себя.
– Я не удивлюсь, если у тебя и киска не бритая.
Я повернулась к профессору и умоляюще посмотрела на него, взглядом прося закончить этот кошмар.
– Давайте быстрее. Из-за вас никак не можем приступить. Столько времени потеряли.
Отчаяние, безысходность, стыд и позор овладели моим сознанием, когда я поняла, что это еще не все. Руки перестали слушаться от слова совсем, и я с большим трудом нащупала застежку лифчика. Глубоко вздохнула и расстегнула его. Медленно сняла и положила к остальной одежде на пол.
– Скорее, скорее. Да не прикрывайтесь вы. Все равно все увидят. И запомните, вы не должны стесняться своего тела.
Трясущимися пальцами я взялась за резинку трусов и медленно стянула вниз. Быстро прикрылась. Переступила через них и поняла, что теперь я обнажена.
– Ну наконец-то. Садитесь.
Пытаясь прикрыть и грудь, и промежность, я медленно подошла к гинекологическому креслу и села в него.
Снова раздался хохот Макса.
– Я же говорил, что небритая.
Смех разнесся по всей аудитории, заставляя мои щеки и все лицо пылать еще ярче.