Живая очередь
Шрифт:
Глава 15
На следующий день старики пришли в поликлинику скорее по привычке. Просто потому, что все последние годы поднимались с кровати ровно в девять часов, перекусывали на скорую руку и шли. Куда шли, зачем — не так уж и важно, главное — не сидеть в четырех стенах, где давящее одиночество и безысходность способны свести с ума. Впрочем, пенсионеров было совсем немного — одиннадцать или двенадцать человек. Они совсем не выделялись среди остальных посетителей поликлиники, стараясь вести себя тише воды,
Даже вечные друзья Андрей, Дмитрий Петрович и Илья отчего-то притихли. Душимые злобой, они прекрасно понимали, что бороться с административной системой им не под силу. Они даже не знали, какие методы применимы в этой борьбе, какие средства использовать. Все, что им оставалось — это приходить сюда назло обстоятельствам и Алексею Филипповичу. Показать ему, что они не сломлены, и никакие меры не способны повлиять на их решимость.
— Все, не могу так просто здесь сидеть, — сказал вдруг Андрей. — Пойду встану к терапевту.
— Зачем? — спросила Софья. — Хочешь, чтобы твое лицо красовалось при входе в поликлинику?
— А мне плевать, пусть хоть все стены увешают. С собой никого не зову. Это мое личное решение.
— Что значит не зову? Да мы сами встанем и пойдем, — заявил Степан. — Ну, кто с нами?
— Но ведь это ничего не изменит, — ответила Софья. — Чего вы добьетесь?
— Иногда решения нужно принимать сердцем, а не головой, — возразил Степан. — К тому же вдруг это все простые уловки? Никого ведь до сих пор не сфотографировали.
— Потому что возможности не было.
— А вот теперь будет. Пойдем, Андрюха, я с тобой.
— Я тоже, — ответил Дмитрий Петрович.
— И я, и я, и я тоже, — раздались голоса вокруг.
Встали все: и Илья, и Дмитрий Петрович, и Кирилл, и даже Софья, хотя прекрасно понимали, что ничего не изменят. Это был жест отчаяния, когда терять уже вроде бы нечего, когда все шансы на положительный исход равны нулю…
Андрей стоял в очереди первым, и когда пришло его время зайти в кабинет, он вошел туда с гордо поднятой головой.
— Ну что, Лизочка, — спросил он. — Посмотришь меня или сразу фотографироваться пойдем?
— Фотографироваться?…
— Ну да. Я ведь симулирую свой диагноз. Даже не знаю, что лучше соврать. Варикоза у меня отродясь не было, давление если и скачет, то довольно незаметно. Может, ты мне сама какую-нибудь болезнь придумаешь?
— Да вы в своем уме!
— А ты как думаешь?
— Я думаю, что нет.
— Ну и ладно. Так как насчет фотосессии? Я, знаешь ли, уже лет десять не фотографировался, даже волнуюсь немного. А у вас тут грим наложить помогут или сгодится и так?
— Вы издеваетесь?
— Отнюдь. Меня и правда этот вопрос очень занимает. Кстати, там за дверью еще шесть человек желают попасть на
— Немедленно уходите отсюда, Андрей. Я не хочу разговаривать в таком тоне.
— В каком таком тоне, Лизонька?
— Не валяйте дурака, Андрей. Зачем весь этот маскарад, он вам совсем не к лицу. Чего вы хотите добиться?
— Того, чтобы меня, как и обещали, сфотографировали. Я же, кажется, ясно объяснил.
— Но зачем вам все это? Зачем вам позориться? Давайте вы выйдете из кабинета, и мы замнем все это дело. Как будто вас здесь и не было.
— Ну уж нет, Лизонька. Я так просто не отступлюсь, да и друзей своих подставить не хочу. У нас каждый друг за друга держится, в отличие от врачей, которые на коллег своих стучат да сплетни разносят.
— Тоже мне! Вместе они держатся! — завелась женщина. — Да сколько вас здесь осталось? По пальцам пересчитать. Разогнал Алексей Филиппович всю вашу шоблу и поделом!
— Как видишь, не всех разогнал, Лизочка, не всех. А мы еще повоюем. Пойдем фотографироваться. Скорее! Я ж говорю, люди за дверью ждут…
Полароидовские снимки были произведены в мгновение ока, и в тот же день лица Софьи, Дмитрия Петровича, Андрея, Степана, Кирилла и Ильи украсили главный вход в поликлинику. «Эти люди позорят нашу поликлинику. Они симулируют болезнь», — гласила вывеска. Незнающие люди, в основном молодежь, еще много дней прохаживались рядом с доской позора и пошло шутили. Лишь только старики были в курсе ситуации и понимали, что стену позора было впору переименовать в доску боевой славы. Пенсионеры останавливались и подолгу рассматривали их лица, аплодируя в душе этим бескорыстным, смелым и чуточку безрассудным людям, осмелившимся бросить вызов системе и сделать то, чего не смогли остальные …
— Ну что? — спросила Софья после того, как фотографии были вывешены у входа. — Дальше-то что будем делать?
— Я думаю, еще раз встанем в очередь к терапевту, — ответил Андрей. — Мне просто очень интересно, они еще раз нас сфотографируют или к уже имеющейся фотокарточке надпись сделают.
— Какую надпись?
— Ну как же. «Злостный нарушитель режима», например, или «рецидивист со стажем».
— По-моему мы совершили безумие, — продолжила Софья. — Хотя с другой стороны, возможно, мы все сделали правильно.
— Конечно, правильно, — ответил Степан. — Пусть знают, что нас не запугать. Мы, армейцы, вообще никогда не сдаемся.
— Да почему только армейцы? Русские никогда не сдаются, — сказал Андрей. — Путь творят, что хотят, мы не уйдем. Кишка у них тонка нас отсюда выжить!
— Дмитрий Петрович! Дмитрий Петрович! — раздались вдруг крики.
Это студентка-практикантка Анечка бегала по коридору, пытаясь разыскать пенсионера и передать ему сообщение.
— Здесь я, Анечка, здесь, — крикнул старик, приветливо махая рукой. — Что случилось?