Живая очередь
Шрифт:
— А вот это все совершенно не обязательно. Или напомнить, как я четыре года назад задницу твою спасал?
— Лешенька, все сделаю в лучшем виде. Я добро помнить умею.
— Вот и славненько, другого я и не ждал. Через пару дней надеюсь получить от тебя нужную справочку. Мой шофер, когда эту старушенцию повезет, по пути к тебе и заскочет. Всех благ!
Повесив телефонную трубку, Алексей Филиппович довольно улыбнулся. «Ну вот и все, — подумал он. — Остался последний аккорд и можно расходиться по домам…»
А пенсионеры, между тем, по-прежнему
— Вот и получил наш начальник по ушам, — радовался Степан. — Теперь все по-другому у нас пойдет. Как раньше будет.
— Не торопись, — ответил Андрей. — Никто еще не знает, чем эта ситуация закончится.
— Да ладно тебе, он больше не полезет. Он ведь себе не враг.
— А может, нам с ним перемирие заключить? — предложил Кирилл. — Все ж лучше, чем на ножах постоянно быть, да колкостей друг от друга ждать.
— Мир? С ним? — возмутился Степан. — Да я скорее ему горло перегрызу, чем договариваться о чем-то буду.
— Согласен со Степаном, — заявил Андрей. — Он бабу Дуню погубил, Серегу. Нас всех опозорил. Никаких дел с этим человеком я иметь не намерен.
— И я тоже, — добавил Дмитрий Петрович. — Но продолжать войну я бы тоже пока не стал. Оглядеться нужно, посмотреть, как этот гад будет дальше себя вести.
На том и порешили, а затем очередь к хирургу заняли. Любопытно было старикам, развернут их или нет? Пошлют за направлениями и медицинскими картами или и так все сойдет? Каково же было их удивление, когда хирург не только принял их без всяких бумажек, но даже шутил и улыбался, крепкого здоровья всем пожелал. Другие пенсионеры, узнав об этом, еще больше обрадовались. Мигом от кабинета терапевта разошлись, да очереди к другим врачам позанимали. Как в былые времена. Никто беды не ждал и опасности не чуял. Уверены были, что Алексей Филиппович слабину дал. Понял, что жареным запахло, и пошел на попятную! Только Андрей, Степан, да Дмитрий Петрович убеждали стариков победу раньше времени не праздновать, да только куда там!
На следующий день Алексей Филиппович вызвал Лизу в свой кабинет и велел ей плотно закрыть за собой дверь.
— Ну как там обстановка, Лизонька? — спросил он. — Что в моей вотчине творится?
— Старики радуются, победу празднуют. Уверены, что вы отступились, и все теперь будет, как раньше.
— Замечательно. Вот ведь наивные, а? Совсем меня не знают! Ну да ладно, еще что?
— Врачи некоторые ропщут. Не понимают, почему от них то одного требуют, то другого. Сначала без направлений никого даже пускать не велели, а затем, наоборот, порядки былые вернули.
— Что ж. Куда им, недальновидным, мои мысли постичь? Этого я и не ждал. Ладненько, с ними я потом сам разберусь и политику партии разъясню. Вот столько с пенсионерами вопрос улажу и за медперсонал возьмусь. Еще новости есть какие-нибудь?
— Да вроде бы нет.
— Хорошо. Тогда вот
— Конечно, Алексей Филиппович, сделаю.
— Вот и славненько. Иди работай.
Вызвать Софью на разговор для Лизы проблем не составило. Женщина обычно раньше всех приходила — к самому открытию поликлиники. Не сиделось ей дома с родной внучкой и ее лодырем-мужем. Смотреть на них было больно, а в последнее время даже противно. На замечания они не реагировали, к мудрым советам не прислушивались. «Отвяжись», «Сами разберемся», «Достала уже» — других слов они и не знали.
Подкараулив старушку на третьем этаже, Лиза взяла ее под руку и повела к главному врачу, объяснив, что у Алексея Филипповича имеется к ней важный и серьезный разговор.
— А что стряслось-то? — удивилась Софья.
— Вот от него все и узнаете. Мне он не докладывался.
Алексей Филиппович тоже приезжал в поликлинику заблаговременно, поскольку был очень пунктуальным человеком и никогда не опаздывал. В отличие от многих других руководителей, он считал, что хороший начальник обязан прибывать на рабочее место одним из первых, чтобы быть примером для других. Он с радостью встретил Софью и предложил ей сесть. Расположившись в кресле, женщина почувствовала себя очень неуютно. Ей было попросту страшно сидеть здесь наедине с этим человеком, выдерживать его пристальный взгляд. Она опустила глаза в пол и положила руки на колени, как примерная ученица в начальной школе. Алексей Филиппович улыбнулся, точнее, оскалился, как голодный волк в предвкушении скорой добычи. Но Софья совсем не обратила на это внимания…
— Здравствуйте, — обратился к ней Алексей Филиппович.
— Здравствуйте.
— Печальные новости у меня для вас, Софья Андреевна, очень печальные.
— А что случилось? — перепугалась женщина
— Понимаете, в чем дело… Как бы это помягче сказать… Знаете ли вы, что ваша внучка и ее муж жалуются на вас? Говорят, что жить с вами под одной крышей просто невыносимо.
— А вам-то какое до этого дело? — возмутилась Софья. — Вы в мою личную жизнь не лезьте!
— Да я бы и не лез, кабы не одно обстоятельство.
— Какое такое обстоятельство?
— А вот это, — ответил Алексей Филиппович, протягивая Софье документы, подписанные Сергеем Геннадьевичем и его женой. — Полюбуйтесь. Черным по белому написано, что отказываются они от вас и намерены поместить вас в дом для престарелых.
— Как же так, — растерялась женщина, не веря собственным глазам. — Да что же это делается… Я ж заботилась о них… Пылинки сдувала… Знала, что недолюбливают меня, но чтоб в дом для престарелых сдать…
— Да, Софья, к моему глубокому сожалению, все именно так и обстоит. Я понимаю, как вы расстроены, но там вам на самом деле лучше будет. И заботой, и уходом надлежащим обеспечат. Ну зачем вам жить с людьми, которые от вас избавиться хотят? Самой-то не обидно?