Живая очередь
Шрифт:
— Ну а дальше-то что было? Не томи, Степка.
— А дальше про тебя мы новость узнали. Хотели сообщить про Софушку, а нам соседка сказала, что тебя в больницу увезли. Она из окна видела, как ты упал, и сразу же в скорую позвонила. Перепугались все жутко! Мало ли что с тобой. Ох, и напугал ты нас, Димка! Ох и напугал!
— Да ладно! Все со мной в порядке! Слушай, а скажи мне…
— Так, — сказал медсестра, входя в палату. — Ваше время истекло, больному пора спать.
— Ну дайте мне еще пять минуток, — взмолился Дмитрий Петрович.
— Никаких минуток,
— Ладно, Димка, она права, — сказал Степан. — Ты и правда еще не окреп. Отдыхай, мы к тебе еще придем.
— Ты хоть скажи, кто мы? Мне и сестричка сказала, что много народу приходило, а кто я и не знаю. Это так важно…
— Ох, Димка! Да все наши и приходили. Я, Андрюха, Илья, Кирилл, Софья, куча других людей, с которыми мы в поликлинике общались. Я даже по именам не всех знаю. И Крейзи со своими здесь побывал, и даже некоторые врачи из нашей поликлиники!
— Серьезно? Неужели стольких людей моя жизнь волновала?
— Спрашиваешь еще? Да ты даже не представляешь, как все мы тебя любим! Как ты всем нам нужен, друг! Поправляйся скорее. Я обязательно еще зайду.
— А вот всех я сюда не пущу, — строго сказала медсестра. — У нас тут больница, а не дом советов.
— Да ладно, тебе, — ответил Степан. — Не серчай на нас. Нам, старикам, и послабления некоторые положены.
— А то я их вам не делаю?
— Шучу. Спасибо, лапонька, что поговорить нам с другом позволила. Давай, Димка, до встречи!
— Пока, Степка! Приходи скорее!
— Конечно, приду! Не болей!
Дмитрий Петрович еще долго не мог заснуть. «Неужели это все правда? — думал он. — Даже поверить в это не могу. После стольких бед, стольких разочарований, неужели и на нашу улочку праздник пришел? Как хорошо, если так! Ну и дает этот Крейзи! Ай да парень! Побольше бы таких, глядишь, и жизнь на земле лучше станет…» С этими мыслями Дмитрий Петрович и уснул — сказывалось действие лекарства, да и слабость все еще давала о себе знать. Несмотря на то, что пенсионер всячески бодрился, до полного выздоровления было еще далеко.
Проснулся он ближе к вечеру. Огляделся по сторонам да заулыбался. Цветов-то на журнальном столике значительно прибавилось. Да и продуктов тоже — они даже в холодильник все не вмещались. Значит, любят его, значит, ждут. И так приятно стало от этих мыслей, так радостно, что с кровати вскочить захотелось да в пляс пуститься. Давно уже старик таким довольным не был!
Дмитрий Петрович нажал на красную кнопку, расположенную над кроватью. Медсестра не заставила себя долго ждать — мгновенно примчалась.
— Случилось что? — взволнованным голосом спросила женщина.
— Конечно, случилось, — с улыбкой ответил старик. — А жизнь-то налаживается!
— Ах вы, шутник! Впрочем, вовремя вы проснулись. Там вас еще один гость дожидается.
— А кто? Не Степан?
— Нет. Парень какой-то молодой. Взгляд у него странный очень, а в волосах седина. Если хотите, я могу его не пускать, скажу, что вам покой нужен.
— Ну уж нет. Этого парня я знаю, он мой друг. Если б не он —
— Ну, дело ваше. Только вам покушать надо.
— После, деточка. Я пока не голоден.
— Ну смотрите! После того, как ваш гость уйдет, хотите — не хотите, а есть придется.
— Договорились.
— Здравствуйте, Дмитрий Петрович, — сказал Крейзи, входя в палату.
— И тебе привет! Спаситель ты наш!
— Да какой я вам спаситель! Скажете тоже! Просто люблю, чтоб все по-справедливости было, по-честному.
— Ты вроде парень-то совсем молодой, а мыслишь, как взрослый мужик. И поступаешь соответственно. Откуда у тебя это? Никогда не думал, что средь нашей распущенной молодежи такие люди встречаются! Столько читал всего про фанатов — так никто о них доброго слова не сказал.
— Дмитрий Петрович, люди все разные. В том числе и среди молодежи. А насчет взрослости вы правы. Рано мне мужиком стать пришлось. Я ж детдомовский, а там, если постоять за себя не можешь — не выжить. Однажды набросилась на меня толпа старших пацанов. Я за друга своего вступился. «Не справедливо, — говорю, — что вас семеро, а он один». Пинали меня, пока не устали, а один из них потом подходит ко мне, бесчувственному, и говорит «Думаешь, есть на свете справедливость? Нет ее ни хрена. И ты это скоро поймешь». Я хоть и не соображал почти ничего — эти слова запомнил, а потом по одиночке их отловил да наказал, как следует. А того парня, что про справедливость со мной рассуждал, я последним нашел. Настучал ему по башке, а потом, к самому уху наклонившись, прошептал: «Есть она, справедливость. Yfcnexfk tve Просто не надеяться на нее надо, а самому добиваться». Ну ладно, чего об этом вспоминать. Давайте о более приятном поболтаем. Знаете, что ваши друзья сейчас делают?
— Нет. Даже не представляю.
— Они такую бурную деятельность развели, что даже мои ребята удивляются, откуда ж у них в таком возрасте столько сил. Представляете, раздобыли список адресов всех людей, которые к поликлинике приписаны, а затем всех стариков по этому списку обходить начали. Фронт работ разделили, чтоб побыстрее управиться.
— А зачем они все это делают?
— Ну, как зачем? Чтоб сообщить людям, что все наладилось, как прежде стало. Чтоб старики в поликлинику вернулись, а не дома чахли.
— Откуда ж они адреса раздобыли? Главный врач их в тайне держал.
— Ну, он теперь как шелковый ходит. Все, что ни попроси — все сделает!
— Ну и как там обстановка? Многие возвращаются?
— Да почти все. Ваши друзья людей уже второй день обходят, посменно работают. Я уж им помощь свою предложил. «Что вы, — говорю, — маяться будете. Давайте мы с ребятами всех обойдем». А они ни в какую, говорят, что незнакомым людям никто не поверит. Ну, может и так. В общем, агитируют по полной программе, во всяком случае, народу в поликлинике день ото дня все больше становится. Почувствовал народ перемены — пошел. И вы скорее выздоравливайте. Старики говорят, без вас совсем не то, соскучились!