Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3.
Шрифт:
На втором этаже группа Береста вступила в бой с вражескими автоматчиками и уничтожила их. Впереди ее ждали такие же схватки. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, преодолевая яростное сопротивление гитлеровцев, бойцы пробивались к цели, пока не поднялись на крышу.
В 22 часа 50 минут 30 апреля Егоров и Кантария укрепили знамя на куполе рейхстага. Советское Красное знамя реяло над столицей Германии, возвещая нашу победу!
Между тем бой в рейхстаге не прекращался. Основные силы вражеского гарнизона, как уже было сказано, укрылись в подвальных помещениях. Отдельные группы немецких солдат и офицеров просачивались на первый этаж и выше, стреляли, пытаясь поднять панику, поджигали помещения и снова прятались в подвале. Особенно яростную вылазку они предприняли
В стане противника началась паника, и я решил, что это подходящий момент, чтобы предложить ему капитулировать. Для переговоров с командованием гарнизона, оборонявшего рейхстаг, послал рядового Прыгунова, который знал немецкий язык. Через двадцать минут солдат вернулся с ответом: немецкое командование согласно вести переговоры, но лишь со старшим офицером.
Кого же подобрать для этой роли? Взгляд остановился на мощной фигуре лейтенанта Береста.
— Слушай, — говорю, — ты никогда не мечтал стать дипломатом?
— И в голову не приходило, — отвечает Берест.
— Придется побыть. — И объясняю свой план: — Немцы желают разговаривать с человеком представительным. А лучше твоей кандидатуры нам, конечно, не найти. Так что умывайся, брейся, переодевайся, — и пошли.
Для переговоров составили группу из трех человек: Берест — во главе, я — в качестве его адъютанта, Прыгунов — переводчик. Неофициальным представителем — с пулеметом — стал лейтенант Герасимов.
Спустились в подземелье. Навстречу нам вышли два немецких офицера и переводчик. За их спинами тоже виднелся пулемет.
Переговоры начал Берест.
— Ваше сопротивление бессмысленно, — заявил он. — Предлагаем сдаться в плен. Гарантируем всему гарнизону жизнь.
Немецкие парламентеры в ответ:
— Мы согласны сдаться, но с одним условием: через ваши боевые порядки мы не пойдем. Отведите свои подразделения, тогда мы выйдем из подземелья и сдадимся.
Хитрый ход. Мы сразу его разгадали. Пойти на такой шаг — значило отдать врагу выгодные позиции. Берест решительно отверг выдвинутое условие и снова предложил немцам капитулировать. Они обещали дать ответ через двадцать минут. Мы покинули подземелье. Это было в 2 часа ночи 2 мая.
Прошло два часа. Ответа из подземелья не поступало. За это время мы основательно пополнились боеприпасами, получили патроны, гранаты, впервые за два дня нам принесли горячую пищу.
В пятом часу начали атаковать противника. Сначала забросали проход в их логово гранатами, а затем мелкими группами проникли в подвал. Вскоре в коридорах стали появляться группы немецких солдат и офицеров с белыми флагами. Я приказал прекратить огонь. Появился уже знакомый нам офицер и вручил Бересту приказ коменданта рейхстага войскам о сдаче в плен. Утром колонна пленных потянулась из подземелья.
Так на рассвете 2 мая капитулировали остатки гарнизона рейхстага, а вслед за ними — и всего Берлина.
Вскоре к рейхстагу стали стекаться советские воины из других частей и соединений: полков, дивизий, армий, фронтов. Каждому бойцу хотелось увидеть вблизи Знамя Победы, побывать в рейхстаге, расписаться на его изрешеченной снарядами и пулями стене.
Николай Доризо. В последний час
Арсений Ворожейкин. Знамена Победы над Берлином
Итак, Знамя Победы над рейхстагом! Сколько времени ждали мы этого дня! В Берлинской операции все жили одной мыслью о скорой победе, поэтому в редкой части, наступающей на Берлин, не имелось такого знамени, и каждый мечтал водрузить его над поверженным логовом врага.
Имелись, конечно, они и у нас, авиаторов, и было решено, что наши знамена Победы тоже обязательно должны взмыть над Берлином.
Выполнить эту почетную миссию командование поручило двум полкам: 1-му гвардейскому ордена Ленина, ордена Кутузова третьей степени истребительному и 115-му гвардейскому.
1 Мая 1945 года в 12 часов дня с аэродрома Альтено взлетели две группы истребителей Яковлева. Знамена находились на самолетах майора Ивана Малиновского и старшего лейтенанта Кузьмы Новоселова. Мы, инструкторы ВВС — Андрей Ткаченко, Павел Песков, Иван Лавейкин, Петр Полоз, Константин Трещев и я, — сопровождали их в качестве почетного эскорта. Оба полка парадным строем взяли курс на Берлин.
День выдался солнечный, тихий. Однако вскоре нас охватило беспокойство — город был закрыт гигантским темно-розовым колпаком дыма и огня. Более десяти суток по Берлину била артиллерия двух фронтов, зарева пожаров и гарь взрывов поднялись в небо до восьмикилометровой высоты, а по фронту растеклись, наверное, до ста верст. Как же увидит земля в этой мгле наши знамена?
И вдруг мы словно бы врезались в само солнце. Глаза на мгновение ослепли. А когда я взглянул вниз, то невольно вскрикнул от удивления. Центр Берлина похож был на огромный кратер извергающегося вулкана. Лавина огня. В эти минуты по последним очагам сопротивления фашистов било около двадцати тысяч пушек и минометов. Воздух от огня нагревался, поднимаясь ввысь, разгоняя копоть, и над центром Берлина образовалась воронка чистого неба.