Живая планета
Шрифт:
Дальнейшие события могут развиваться двояко, но лопатоноги, благодаря тому что головастики их развивались по-разному, готовы к обеим альтернативам. Если дождь хлынет еще раз, вода в луже поднимется, и потребность в наискорейшем развитии снизится. Но дождевые струи взбаламутили воду, и хищным головастикам приходится худо. В илистой мути им трудно углядеть добычу. Любители же водорослей продолжают нормально питаться и расти, обзаводятся ногами и покидают лужи — при некоторой удаче в довольно значительных количествах.
Но если дожди прекращаются, возникает критическая необходимость, чтобы хоть несколько головастиков завершили развитие в кратчайший срок. В мелеющей луже головастики-каннибалы пожирают своих братьев и сестер, соперничая между собой из-за наиболее глубоких участков. Вскоре оттесненные к краям лишаются водного укрытия, и солнце убивает их. Но у самых крупных и агрессивных каннибалов, если им повезет, успевают появиться ноги, и они упрыгивают в
Лужа уже давно высохла. Все взрослые артемии погибли, но яйца их уносит ветер вместе с пылью. Многие головастики так и не завершили цикла своего развития. Они лежат бок о бок плотным слоем в запекшемся иле. И все же гибель их не бесплодна. Продукты разложения их тел впитывались в дно бывшей лужи, от которой осталась лишь неглубокая впадина. Но новые дожди вновь наполняют ее водой, и удобренный песок ускорит рост следующего поколения водорослей.
Однако блага, принесенные дождями, еще не исчерпались. Семена, проросшие с первыми каплями, быстро стали взрослыми растениями, которые теперь зацветают. Просторы пустыни пылают яркими красками. Голубые, желтые, розовые, белые цветы расстилаются недолговечным ковром. И в течение нескольких дней пустыни Западной Австралии, Намиба, Намакваленда, Аризоны и Нью-Мексико пышностью расцветки могут соперничать с любым самым пестрым и сочным лугом. Затем, выпив всю влагу, которую успели, и дав семенам созреть, растения засыхают, гибнут и вновь уступают место пескам.
61. Фенек (Сахара)
62. Заяц-беляк (Северная Америка)
63. Калифорнийская кукушка, кормящая птенцов (Аризона)
64. Старый креозотовый куст в форме кольца (пустыня Мохав)
< image l:href="#" />65. Цереус (Аризона)
66. Жук-чернотелка, собирающий влагу (пустыня Намиб)
67. Вельвичия (пустыня Намиб)
68. Головастики лопатонога (вверху). Закапывающийся лопатоног (внизу)
69. Цветущая пустыня (Центральная Австралия)
70. Туареги (Центральная Сахара)
Через несколько часов после восхода солнца песок может стать обжигающе горячим, хотя не глубже, чем на один-два сантиметра. Погрузите руку в песок, и вас поразит, насколько он там прохладен. Большинству обитателей барханов это прекрасно известно, и, спасаясь от невыносимого зноя, они ищут убежища внутри них.
Но жизнь в песчаной толще, пусть прохладной, имеет свои сложности. Гладкие и сухие песчинки не сцепляются, а потому прокапывать в песке туннели, как в обычных почвах, невозможно. Он непрерывно
Слово «пустыня» привычно ассоциируется не с каменистыми россыпями и не с источенными ветром горами, но с бесконечными песчаными барханами. В действительности же барханы занимают лишь небольшой процент общей площади пустынь, создавая, однако, совершенно особую среду обитания. Их песок — это все, что осталось от скал после тысячелетий, на протяжении которых днем они накалялись на солнце, а ночью охлаждались до нулевых температур. В таких условиях даже самый крепкий гранит начинает трескаться и рассыпаться. Мало-помалу он распадается на составляющие его минералы. Ветер бросает песчинки о скалы, катает по каменистой земле, трет друг о друга, и они приобретают округлую форму, покрываются красноватой пленкой окиси железа. Ветры, бушуя и завихряясь над просторами пустыни, собирают песчинки в огромные кучи. Это и есть барханы. Некоторые достигают в высоту двухсот метров при километровой длине. Там, где ветер постоянно меняет направление, эти песчаные холмы могут обрести звездную форму — полдесятка гребней сходятся у центральной вершины и сохраняют такое положение столетиями, превращаясь в ориентиры с собственными названиями, помогая путешественникам не сбиваться с пути в пустыне. Но там, где ветер чаще дует в одном направлении, барханы не остаются на одном месте. Они образуют песчаные волны, напоминающие следы ряби на морском дне, и медленно движутся по пустыне. Ветер вкатывает песок по пологому склону бархана к гребню, а там, ничем не удерживаемый, он миниатюрными лавинами ссыпается с крутого переднего края бархана, и так, сантиметр за сантиметром, бархан продвигается вперед.
Любое существо, обитающее на бархане или в нем, должно решать немало сложных задач. Удерживаться на очень горячей сыпучей поверхности, не проваливаясь, достаточно трудно. И у ряда животных на лапах и ногах появились специальные приспособления. У одного намибского геккона есть перепонки между пальцами, как у лягушки. У другого лапы окружает длинная тонкая бахрома, которая точно так же распределяет вес животного на большей площади, и оно бегает по поверхности песков, почти ее не проламывая и потому не скользя. Если этот геккон останавливается, он начинает ритмично приподнимать по очереди то передние, то задние ноги, словно занимаясь лечебной гимнастикой. Таким способом он охлаждает лапы и подставляет брюшко ветру.
Однако сама она служит добычей млекопитающему, обитателю песков — златокроту. Пожалуй, это наименее известный из четвероногих, так редко его доводится наблюдать. Обычно о его существовании свидетельствует только петляющий след на склоне бархана, куда златокрот выбрался с наступлением темноты, да ямка, где он внезапно нырнул в песок.
Размером он с обычного европейского крота и внешне очень на него походит, однако они не состоят между собой в близком родстве. Сходство их объясняется тем, что эти обитатели разных континентов, каждый сам по себе, приспособились к подземной жизни, что и определило их внешность. У разных видов златокрота мех бывает своего цвета — у одних он серый, у других желтовато-золотистый с металлическим отливом, у третьих зеленоватого или фиолетового оттенка. Ушные раковины отсутствуют, глаза закрыты шерстью и не функционируют, голый нос преобразился в широкий, заостренный спереди кожистый клин, которым зверек прокладывает себе путь в песке. Хотя ног он полностью не лишился, но кости их скрыты внутри туловища, а наружу торчат только лапы. Иногда в поисках насекомых златокрот выходит на поверхность. Однако любимая его добыча — маленькие безногие сцинки, которых он ловит в толще песка, подбираясь к ним вслепую, но стремительно.
В песчаных пустынях люди почти не живут. Там нет ни животных, на которых можно охотиться, ни плодоносящих растений. Однако они путешествуют по ним. Туареги, уроженцы северного края Сахары, регулярно водят верблюжьи караваны со слитками бронзы, сушеными финиками и свертками тканей в древние торговые города Тимбукту и Мопти на Нигере и возвращаются оттуда с большими брусками каменной соли. От жгучих ультрафиолетовых солнечных лучей люди спасаются, укрывая тело широким плащом, а голову и лицо обматывая полоской материи наподобие чалмы.