Живая сила. Дневник ликвидатора
Шрифт:
Не произнося никаких красивых слов, наше тело молча и упорно борется за здоровье и жизнь, применяя для этого изощреннейшие, замечательнейшие способы.
О которых мы обычно и понятия не имеем.
Один, но очень яркий пример.
Одно время появились сообщения, что если человеку попадет в легкие «горячая» частичка пыли (то есть такая, в которой есть хотя бы один-единственный атом радиоактивного плутония, который образовывался в чернобыльском реакторе, пока тот работал), это неизбежно приведет к раку легкого. От одного-единственного атома плутония в легких человек обязательно должен окочуриться,
По моим представлениям участника чернобыльских событий, хотя б одну такую «горячую» частицу мы не могли не вдохнуть за месяцы работы в зоне и пребывания в лагере (в котором все ходили без респираторов – нельзя ж в них круглые сутки быть – спать, есть! – а уровень радиации в лагере был хоть и небольшой, но все ж раз в двадцать выше природного, до-чернобыльского)… То есть, скорей всего, вдохнул такую частицу и я, и мои чернобыльские друзья-приятели…
С понятной заинтересованностью начал прислушиваться к себе, приглядываться к друзьям-чернобыльцам… Жду среди себя и себе подобных «полной и всеобщей смертности от одной-единственной «горячей» частицы плутония»…
Мы упорно живы, читатель. Вот уже больше двух десятков лет. Работаем, любим, ходим в горы, отдыхаем на море… В общем, живем.
Логичная на первый взгляд «100%-смертная теория» не учла, что эти неприятные частицы с плутонием (и прочая вылетевшая из реактора дрянь) соприкоснулись не с мертвым, инертным, пассивным материалом, а с живым. Которое – хотим мы этого или даже не очень – ежемгновенно борется за свою жизнь против тысяч разных вредных воздействий окружающей среды.
Предлагаю на примере «100%-ной смертности от попадания в легкие одной-единственной «горячей» частицы плутония» совместно восхититься совершенством нашего дизайна.
Во-первых, оказалось, что чем частица крупнее- а значит, опаснее (так как может содержать большее число радиоактивных атомов), тем труднее ей попасть в глубину легкого: более крупные частицы быстрее прилипают к стенкам ближних крупных воздухоподводящих путей-«трубок» – трахеи и бронхов. (Напомню, что еще более крупные частицы задерживаются носоглоткой; смотри рассказ «Без респиратора».)
Во-вторых, эти самые дыхательные пути – трахея, крупные, мелкие и средние бронхи и бронхиолы – это не просто гладкие трубы, по которым движется воздух. Их внутренняя поверхность выстлана микроскопическими ворсинками-ресничками. Эти ворсинки-реснички слаженно поднимаются и опускаются: вверх-вниз, вверх-вниз… И гонят таким образом по своей поверхности волну: из глубины легких наружу. И на гребне этой волны, перебрасывая с ворсинки на ворсинку, выносят, выносят – прочь, прочь из легких! – все постороннее. И за 30-40 часов удаляют из легких непотребную пылевую нечисть [74] .
[74] Этот красивый механизм самоочистки называется «эпителиальная эскалация». («Эскалация» – это «поднимание» (все знают подъемники-эскалаторы в метро), а «эпителиальная» значит – за счет эпителия – живой ткани, выстилающей все полости тела и, в частности, образующей реснички дыхательных путей.)
А та
Но что, если вся вышеописанная последовательность защит не сработает? Это маловероятно, но возможно. Например, совсем крохотная «горячая» радиоактивная частица закрепится где-то в глубине легкого и там клетку повредит, а убить ее не сможет. Дефектная клетка пошла делиться-размножаться – и рак легкого гарантирован, не так ли?
Отнюдь. В работу вступают новые, еще более тонкие, прицельные и изощренные механизмы защиты – уже на клеточном уровне. Первая линия такой защиты – ремонтная: организм распознает дефект и чинит его, делает клетку снова здоровой, нормальной. Он, кстати, постоянно и очень интенсивно этим занимается, так что в ремонте пораженной радиацией (или чем бы то ни было) клетки для него нет ничего необычного, это его постоянная работа.
А если по каким-то причинам отремонтировать клетку не удается (слишком тяжелое повреждение), в организме есть еще одна линия защиты, которую можно назвать «санитарной»: неисправимо-дефектную клетку организм ликвидирует – убивает и удаляет…
Пробьет или не пробьет вредный фактор эту оборону, глубоко эшелонированную (т.е. имеющую много линий защиты), гибкую и мощную одновременно, зависит от баланса сил, от соотношения количества радиации (ее дозы) и защитных ресурсов организма. (Посему, например, искушать судьбу без респиратора на высокорадиоактивных местах не советую.)
В общем, не знаю, как вас, а меня глубоко радует простой факт:
МЫ – ЖИВЫЕ.
– Чушь! – воскликнул один из охотников. – Это невозможно! Какие у вас доказательства?
– Я жив, – невозмутимо ответил Мюнхгаузен. – Разве этого недостаточно?
«500 рентген в час», или
Развесистый клевер*
(Вместо фельетона)
Души двух чернобыльцев встречаются на небесах.
– Ты от чего умер?
– От радиации. А ты?
– От информации.
…страшно интересно было: читать о чернобыле – и быть в чернобыле… Я на будущее научился восстанавливать, что на самом деле происходит, по тому, что об этом в газетах пишут…
ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНЫЙ НАВЫК ОКАЗАЛСЯ…