Живая смерть
Шрифт:
В отсутствие Марты и Лизы возобновились кошмары первых ночей, проведенных им в Пуррах.
Но теперь сон гнала от него не паучиха Ванда. Та, кстати, давно уже не появлялась в покоях. Должно быть, нашла себе логово подальше от близняшек, гонявшихся за ней.
Пять уцелевших девчонок стали совершенно невыносимыми. Полностью предоставленные теперь самим себе, они носились где им заблагорассудится, сбиваясь ночью в шумные ватаги. То и дело в самых различных местах раздавались их сухие и скрипучие смешки. Они шептались, карабкались по лестницам, пели какие-то совершенно абсурдные песенки, скакали на одной ноге в зале для стражи,
В качестве дополнительных предметов, использовавшихся для бросков в этом странном развлечении, значились: человеческий позвонок, игральная кость, кусок черепицы, погремушка и несколько монеток античных времен.
И Жоаким был вынужден всю ночь вслушиваться в скрежет летавших по плиткам погремушки и человеческого позвонка. Или же девчонкам вдруг взбредало в голову скрестись в его дверь, припевая при этом:
ОСТАЛСЯ С НОСОМ ЖОАКИМ,
СТАРИК-ПЕДАНТ ТЕПЕРЬ ОДИН.
И снова - бездушные смешки, а затем сумасшедшая беготня.
Наконец они принялись за орг. Сначала тыкали в инструмент одним пальцем, и ученый нередко резко просыпался весь в поту оттого, что в барабанную перепонку начинали ввинчиваться одна-другая пронзительные ноты, за которыми следовала адская какофония звуков. Потом сказалась их исключительная одаренность, и близнецы стали играть, повинуясь инстинкту; своими ловкими пальчиками они умели извлекать из пяти клавиатур фантастические симфонии. Они сочиняли мотивы невероятной, неземной красоты. Но это великолепие несло в своем величии что-то невыносимое. И Жоаким часами прятал голову под подушку, чтобы только не слышать извергающиеся каскады звуков и аккорды, которые выворачивали его разум наизнанку.
А крикливые голоса уже выводили хором:
НИПОЧЕМ РАССТОЯНЬЯ И ЗВЕЗД ЦВЕТНОЙ ХОРОВОД,
СКОРОСТЬЮ МЫСЛЬ ПОБЬЕТ СВЕТОВУЮ.
НИПОЧЕМ СТРАДАНЬЯ, И ПУСТЬ СЕБЕ МАТЬ РЕВЕТ,
СИЛА МЫСЛИ УБЬЕТ ЧУЖУЮ.
И эта нескладная песенка на сей раз не несла в себе какого-то темного и непонятного смысла. В ней явно сквозила чудовищная угроза "чужой", то есть малютке-Лизе, для которой Марта искала надежное от них укрытие. Близнецы были явно наделены поистине фантастическими способностями. Они уже не раз доказывали это практическими делами. И, судя по всему, они были полностью уверены в том, что и на очень далеком расстоянии сумеют добиться успеха и постепенно умертвят свою сестру - нормального ребенка.
5
Марта вернулась через полгода... одна.
За это время она совершила длительное путешествие, побывав во многих мирах. Она консультировалась насчет Лизы у самых знаменитых в солнечной системе врачей. И все они единодушно ставили один и тот же диагноз: ребенок не страдал ни одной из известных болезней.
Она набросилась тогда на знахарей, надеясь на их нетрадиционные методы лечения, - все оказалось напрасным.
– Что касается последних, - поделилась она, - я столкнулась с шарлатанами всех мастей, облюбовавшими крупные города Марса Красного. Никогда не думала, что их там такая прорва. Потратила на их всевозможные трюки целое состояние, не добившись никакого видимого результата. Но среди них всё же попался один порядочный, заявивший, что если кто и в состоянии вылечить Лизу, так это Шадан.
– Я поинтересовалась
Как рассказала далее Марта, оказалось, что это была всего лишь исходная точка для прохождения тайного маршрута, состоявшего из целой сети всякого рода сомнительных притонов и запрещенных сект. Ей стоило немалого труда рассеять подозрительность весьма странных типов, неизменно принимавших её за шпионку правительства. Пришлось ещё раз раскошелиться.
– Наконец однажды вечером мне завязали глаза. Заставили отказаться от предложения нескольких друзей сопровождать меня. Утверждали при этом, что в противном случае Шадан и носа не высунет. Не ведаю, куда меня в конечном счете привели. Несколько часов я прождала в темной комнате, пока не раздался гнусавый голос, спрашивавший о цели визита. Я вздрогнула при этих словах, поскольку считала, что все время находилась там одна, и не слышала, чтобы открывалась дверь. Рассказала про свою дочь. После этого зажглась небольшая лампа, которую держало в руке уродливое существо в виде карлика с накинутым на лицо капюшоном с отверстиями для глаз.
– Покажите мне её, - потребовал тот.
– Я Шадан. Пусть обнаженная девочка ляжет на стол.
– Раздев Лизу, я сделала всё так, как он велел. Карлик подошел поближе. Ощупал тщедушное тельце своими очень длинными и неестественно белыми пальцами. Лиза спала свинцовым сном (что, кстати, случалось с ней в последнее время все чаще и чаще) и ни в чем не отдавала себе отчета. Карлик приподнял ей веки и неожиданно весь затрясся. Он живо отдернул руки, тут же спрятав их в рукава. Но у меня оказалось достаточно времени, чтобы успеть рассмотреть его запястья, - они были покрыты красно-синей татуировкой. А в дырках капюшона блеснули зеленоватого цвета глаза. Я поняла, что передо мной - один из последних колдунов древней расы, обитавшей когда-то на Деймосе, - даст, как их там называли.
– Казалось бы я должна была испытывать страх, но - странное дело! вместо меня, похоже, испугался он сам. Его голос сразу же заметно сел, стал хриплым, и колдун прошептал несколько слов на незнакомом мне языке.
– Я вновь задала ему вопрос, может ли он, Шадан, вылечить мою девочку.
– Нет, - чуть слышно прошелестел он, - нет. Она находится во власти Сил Будущего.
– И пока я мучительно пыталась понять, что означает эта загадочная фраза, он добавил:
– Час пробил, Хеддиах, настало время, Хедеддиах!
– То было, несомненно, обращение к одному из их богов. Я уже одевала дочурку, когда он произнес:
– Она умрет через неделю.
– Он не ошибся. Последняя семидневка прошла в страшных муках. Лиза все время вскрикивала во сне: "Они мне делают больно! О, мамочка, они меня убивают!..."
Вот такую печальную историю поведала Марта. В конце своего рассказа она разрыдалась.
Жоаким положил ей на плечо руку.
– Не плачьте, - старался он утешить Марту.
– Я готов повторить весь процесс.
– Начать сначала?
– Именно, - воодушевился биолог.
– Давайте повторим весь эксперимент. У нас ведь сохранились пробы ткани, взятые у первой Лизы. И мы сможем ввести сыворотку прямо в эмбрион ещё до рождения ребенка. Но на этот раз никаких вольностей, Марта! Если пожелаете, начнем выращивать десять особей, но обещайте мне, что в последний момент мы из них сохраним только одну. Не станем повторять ту ошибку, которая вам уже так дорого обошлась.
Марта надолго замолчала. Жоаким, устав дожидаться ответа, поднялся: