Живая смерть
Шрифт:
– Все верно. Входите, гражданин, входите же.
Проведя посетителя в кабинет, он предложил ему присесть. Визитер продолжал сохранять на устах загадочную усмешку. У Жоакима было достаточно времени подумать, что он, видно, зря разбивается в лепешку перед, судя по виду, самым заурядным коммивояжером. Но он все ещё никак не мог оправиться от страха, что его застали в момент откровенного святотатства.
А человек уже и впрямь, подмигнув, пошловато бросил:
– Да здравствуют Земля и Наука, Мэтр-био! Так что я прямехонько угодил к ученому, лишенному, думается
Жоаким почувствовал, как у него из-под ног уходит почва. Пошатнувшись, он был вынужден опереться на спинку стула. Взгляд у него затуманился.
– Ну да ладно, ладно!
– прозвучал беспощадный голос.
– Не стоит меня бояться. У меня слабость к безбожникам... Так, значит, да здравствует Земля? Надо же, старый проказник!
– Извольте убираться отсюда!
– пролепетал Жоаким.
– Это с какой же стати?
– ничуть не смущаясь, удивился незнакомец. Уж не для того ли, чтобы догнать только что вышедшего от вас инспектора? Убежден, что у него сильно развито чувство юмора, - по лицу видно. Он животик надорвет от смеха, пронюхав о вашем недавнем восклицании.
Жоаким все же сумел взять себя в руки. Гордость придала ему достоинства.
– Так чего же вы тут засиживаетесь? Бегите скорей!
– сказал, будто выплюнул, он.
– Я ведь ученый, приносивший клятву, и было бы забавно посмотреть, кому из нас - вам или мне - поверит инспектор. Вам все это просто приснилось, друг мой!
Человек какое-то время помолчал, отнюдь не расставаясь со своей дьявольской ухмылкой. Однако затем по достоинству оценил сделанный ученым ход:
– Отлично сыграно. Как видно, не вся ещё прыть покинула сие тело-развалюху! И все же признайтесь, что не горите желанием вновь свидеться сегодня с инспектором? Не исключено, что он и взаправду поверит вам на слово, но все равно где-то в глубине души у него останется пусть небольшое, но весьма для вас неприятное подозрение. И в Консистории в вашем досье появится махонькая такая, но ох как опасная для вас рапортичка. А что после этого за вами начнут присматривать - это уж как пить дать.
Но он вдруг сделал жест, как бы отмахиваясь от своих столь неприятных слов, и добавил:
– То была всего лишь шутка, Мэтр-био. У меня нет ни малейшего намерения поступать таким образом. Меня интересует только одно - продать вам свой товар.
И он похлопал по своему оттопыренному карману.
– Угадайте-ка, что там припасено для вас?
Жоаким недоуменно пожал плечами.
– Мне абсолютно наплевать на это, гражданин хороший! И перестаньте напускать на себя загадочный вид. Доставайте, что там у вас, - зубная щетка-"пылеулавливатель" или же самонагревалка какая-нибудь, а может, ваш... уж и не знаю, что. Назовите цену и проваливайте ко всем космическим чертям.
– Здорово сказано, ничего не попишешь, Мэтр-био. Но я не какой-то там замухрышка-коммивояжер. И не сбываю всякую всячину для дома.
Вынув из кармана некий квадратный предмет, он небрежно бросил его на письменный стол. Судя по виду, тот был далеко не первой свежести. Ученый брезгливо дотронулся до него пальцем,
– Но... но ведь это же книга...
– Причем земная, - уточнил посетитель.
– На тему о гистологии органов.
Жоаким отдернул руку, словно обжегшись. Человек, однако, поднял книгу со стола, открыл наугад и громко зачитал:
"В промежутках между семяпроводящими каналами встречаются обширные эпителиформные клетки, насыщенные вкраплениями. Их ядро выражено отчетливо с крупным ядрышком, и в их цитоплазму входят кристаллоиды и несколько липоидных капелек..."
– Понятное дело, написанное здесь - для меня абсолютно пустой звук. Но для вас, полагаю, звучит как божественная музыка. Посмотрим, что там пишут далее.
Перевернув несколько страниц, он продекламировал:
"Надпочечник - это эндокринная железа многоцелевого назначения. Он играет антитоксическую роль, фиксируя или уничтожая вызывающий тетанус яд, образующийся в результате мышечного сокращения".
Глаза Жоакима засверкали, как у одержимого. А посетитель, как ни в чем не бывало, продолжал:
"Изучение белой субстанции проводится различными способами: методом Гольжи, путем рассечения скальпелем, выжиданием времени развития. Ибо волокна различных пучков не покрываются миелином одновременно у эмбриона и..."
И тут Жоаким поступил, как избалованный ребенок. Он вырвал книгу из рук гостя с хриплым возгласом:
– А ну, отдайте мне это... Сколько?
– Весьма дорого, Мэтр-био, цена, прямо скажем, кусается.
– Неважно!
– Голос Жоакима звенел, он судорожно прижимал книгу к груди.
– Сколько вы хотите за нее?
– Сто тысяч валоров, наличными.
– У меня нет сейчас при себе подобной суммы.
Незнакомец потянулся за фолиантом.
– К завтрашнему дню...
– начал он...
– Нет, подождите!
– выдохнул Жоаким, отступая на шаг и не расставаясь с сокровищем.
Он порылся в сейфе и достал оттуда бриллиантовое колье, протянув его торговцу.
Последний тут же извлек карманную лупу и камешек за камешком тщательно рассмотрел драгоценность. Затем, подбросив её на руке, произнес:
– Заметано, но это всего лишь половина запрошенной цены.
– Минуточку, - засуетился биолог. Его глаза пылали.
Он отлучился на некоторое время, вернувшись со связкой банкнот.
– Посчитайте, - предложил он.
Человек, не преминув сделать это, жестом выразил свое удовлетворение, и деньги отправились вслед за колье в его карман. Он встал.
– Иметь с вами дело - истинное удовольствие, Мэтр-био.
Но Жоаким уже чуть ли не теснил его в коридор.
– Я ещё загляну как-нибудь, - пообещал визитер.
– Нет, нет, прощайте!
– на одном дыхании вырвалось у ученого.
– До свидания, Мэтр-био.
Жоаким, захлопнув дверь, запер её на два оборота. Книгу он по-прежнему бережно прижимал к себе. Проверив, хорошо ли закрыты окна, ученый задернул на них шторы.