Живи как в последний день
Шрифт:
А пока оставалось сидеть и ждать. Если ливанет дождь, я пойду обратно, если стихия минует этот день и обойдет стороной, значит я продолжу путь дальше.
Другие туристы почуяв приближение дождя, все же предпочли спасаться бегством, и торопливо шагали шли по направлению к выходу.
«Трусы» - с надменной насмешкой подумала я.
Людей становилось все меньше, и в скором времени компанию мне составляли лишь несколько единиц таких же отчаянных авантюристов. По мере того как редели толпы любопытных, во мне все больше и больше возникало желание двигаться
Я уже отдохнула, набралась сил, и решила двигаться дальше.
Когда я упорно шла напролом, то ловила на себе удивленные взгляды прохожих, не понимающих причин моей настойчивости. Шаг за шагом, преодолевая весьма трудный для меня путь, я шла навстречу своим желаниям.
Где-то в середине пути, я твердо решила, что пора бросать курить. Начинало колоть где-то в области сердца. Дыхание мое стало прерывистом и тяжелым. Ноги безумно болели, спина раскалывалась, но я не отступилась.
И вот впереди показалась заветная площадка. Та самая, с которой открывалась великолепная панорама на город. И хоть тело мое ныло, душа все же ликовала – я сделала это! Я дошла!
Собрав последние силы, я сделала последний рывок и очутилась на вершине.
Остальные туристы уже покинули это место, так как начал накрапывать дождь, и ветер усилился.
Только мне одной было все равно. Я одна, в этом магическом месте. Я стою словно на границе между небом и землей, я замерла где-то на вершине блаженства.
Полил дождь, холодом обжигая мне лицо. Я зажмурилась и облизала губы. Сильный порыв ветра подхватил мои волосы и в беспорядке разметал.
Не могу описать какой восторг я испытала в ту самую минуту. Мне казалось, что именно этого я и ждала всю свою жизнь. Стихия! И моя жизнь наполненная этой неподвластной природе стихией. Теперь мы одно целое. Я раскинула руки и подставила лицо навстречу усиливающемуся дождю. И рассмеялась, громко рассмеялась. Ледяные струи стекали по моим щекам, перемешиваясь со слезами счастья. Я была счастлива!
В этом таинственном месте, я наконец-то обрела свою свободу.
– Ты с ума сошла! – раздался надо мной голос Алессандро.
Я вздрогнула от неожиданности.
Открыла глаза и посмотрела вперед. Он стоял передо мной, с гневным выражением на лице, и смотрел на меня словно на безумную.
«Это не он» - вдруг решила я. Это галлюцинации вызванные порывами ветра. Убрала с лица мокрую прядь волос и еще раз внимательно всмотрелась в знакомые черты.
Это был он. Он был реальнее, чем все мои самые реальные ощущения. Алессандро подошел и намотал на меня какую-то тряпку, очень похожую на плед.
– Что ты здесь делаешь? – с глупой улыбкой спросила я.
– Пришел спасти тебя! – он говорил громко, стараясь перекричать порывы разгулявшегося ветра, - Ты же сумасшедшая!
– Я не сумасшедшая, Алесс, я счастливая.
Он насторожился, сердито посмотрел на меня и понюхал мое лицо.
– Ты пила?
– Нет! – рассмеялась я. – Поцелуй меня.
Алессандро посмотрел на меня как на безумную, но вопреки своим мыслям, все же наклонился и поцеловал. Нежно,
– Ты сумасшедшая, - прошептал он мне на ухо, и крепко обняв, оторвал от земли. – Моя сумасшедшая русская женщина.
В Пекин мы решили не возвращаться. Внизу у подножия горы располагалась небольшая гостиница. До следующего дня мы сняли номер.
Алесс отправил свою группу туристов на такси обратно в отель. Я же передала вместе с милыми итальянцами записку для Маши, чтобы она не волновалась.
В тот день я почувствовала, что этот мужчина целиком и полностью принадлежит мне одной.
Пока нас оформляли, я стояла за ним, и осторожно проводила рукой по его спине. Я чувствовала каждую мышцу, которая реагировала на мои прикосновения. Я видела по его лицу, как сложно ему дается спокойствие, и осознание того, что я так действую на весьма зрелого мужчину, заставлял мое сердце учащенно биться. Я словно шаловливое дитя, улыбалась довольная своей коварной игрой, а он то и дело тяжело вздыхал. И лишь в один момент, когда служащий отвернулся за ключом, Алесс повернулся ко мне и сказал:
– Если ты не перестанешь, я возьму тебя прямо здесь.
Я чуть не вскрикнула от неожиданности, и решила отступиться. Все таки нотки консерватизма присутствовавшие в моем воспитании, не допускали возможность эксбеционизма. К такому экстриму я не была готова.
Получив на руки ключ, Алесс довольно грубо потянул меня в наш номер. Я не возражала, и покорно шла за ним.
Мы вошли, и Алесс с шумом захлопнул дверь.
Едва мы оказались наедине. Он жадно впился в мои губы и грубо прижал к стене. Я не успела даже опомниться, когда почувствовала, что на мне уже не осталось одежды. Его грубость так тонко граничила с нежностью. Он грубо целовал меня, затем бережно отнес на постель, и аккуратно уложил. И так же грубо навалился сверху, продолжая целовать.
Я чувствовала, как по коже моей пробегает ток, стоило ему провести языком. В ту ночь я не сдерживала своих эмоций. Мне казалось, что я знаю Алесса всю свою жизнь. И мы настолько идеально подходим друг другу, что просто не могли не встретиться.
В ту ночь, в том номере, я окончательно потеряла себя. Я осознала, что Алесс нужен мне словно воздух, что я должна дышать его присутствием, его лаской. Он мое спасение.
Он любил меня долго, то страстно и грубо, то нежно и ласково.
А после крепко обнял, и уткнувшись носом в мои волосы, поцеловал в макушку.
Я лежала и гладила его крепкие руки. Вдруг он вытянулся и демонстративно выпрямил руку.
– Смотри! Как сказать это по-русски? – сказал он.
– Что? – удивилась я, не понимая что он мне показывает.
– Потрогай.
Я осторожно прикоснулась к его коже и поняла, он весь был покрыт маленькими пупырышками.
– Мурашки по коже, - с довольной улыбкой, прошептала я и поцеловала его руку.
– У меня от тебя «мурашки по коже»», - сказал Алесс, и крепко прижал к себе.
– У меня от тебя мурашки в душе, - прошептала я, и закрыла глаза.