Живи с молнией
Шрифт:
– Много вы знаете! Слушайте, ведь до сих пор все сводилось к вопросу о том, сколько дополнительных нейтронов выделяется при каждом делении. Это одна из главных проблем, над которыми мы работали. Если число нейтронов в среднем меньше единицы – реакции не будет. Но если число их превышает единицу, у меня есть все основания бояться. Да и у вас тоже – потому что реакция пойдет. Так вот, это число наконец установлено.
– И что же?
– Не один, а два. В два раза больше, чем нужно!
Глаза их встретились, и сердце Эрика сжалось. Обоим было неловко, точно они в чем-то обличили друг друга.
Казалось, все только и заняты
– Приходите к нам сегодня обедать, – сказал он. – Днем я, к сожалению, буду занят.
В трубке наступило молчание.
– Не знаю, смогу ли, – наконец ответила Мэри. – Если б вы сказали мне раньше… А то у меня уже есть кое-какие планы на вечер. Если я приду, я должна буду рано уйти.
– Ничего, – твердо сказал Эрик, – мы тоже потом должны будем уйти. Приходите к половине восьмого.
Сабина еще одевалась, когда Мэри позвонила, и Эрик вышел встретить ее один. Открыв дверь, он увидел на ее лице тревожную улыбку и тотчас понял, что, дожидаясь, пока откроется дверь, она пережила мучительную минуту нерешительности, показавшуюся ей бесконечной. Мэри чувствовала, что в этом доме она будет в гостях у Сабины, а не у него. Пока Мэри снимала в передней шляпу и пальто и поправляла волосы, Эрик стоял за ее спиной; их взгляды встретились в зеркале. Она на секунду застыла с поднятыми руками, в глазах ее были немой вопрос и мольба, о помощи. Эрик вдруг инстинктивно догадался, что это серое шерстяное платье – совсем новое и что она впервые надела его сегодня.
– Вы прекрасно выглядите, – сказал он, улыбаясь. – В тысячу раз лучше, чем когда я вас видел в последний раз.
Она сразу почувствовала себя гораздо увереннее и поблагодарила его взглядом.
– Ну уж и в тысячу, – рассмеялась она.
– Именно в тысячу, – настаивал он. – Пойдемте выпьем, пока освободится Сабина. Она только что уложила Джоди.
Входя вслед за Мэри в гостиную и следя за ее взглядом, Эрик вдруг глазами постороннего увидел, что каждая вещь в доме говорит о зажиточности его владельца. Раньше Эрик никогда этого не замечал. Вся комната была выдержана в мягких, гармоничных тонах. Наблюдая за Мэри, оглядывавшей гостиную, Эрик почувствовал, что ему очень хочется, чтобы ее поразил уют, созданный для него Сабиной. Ему казалось, что это хоть отчасти искупит ощущение вины перед женой, которое тяготило его со времени первой встречи с Мэри.
Сабина вошла, когда Эрик наливал в бокалы коктейль. Она подошла к Мэри с протянутой рукой, улыбаясь ей, как старой знакомой, хотя все их знакомство ограничивалось мимолетной встречей в поезде, когда они ехали из Арджайла в Нью-Йорк.
– Простите, что заставила вас ждать, – сказала Сабина, пожимая ей руку. – Но чтобы прийти в себя после того, как уложишь Джоди, мало переодеться – надо переродиться. Эрик
– Только на лето, да и то еще не наверное.
– Тогда выпьем за то, чтобы это было наверное, – сказала Сабина.
Она отпила из бокала, окинула стол испытующим взглядом и, извинившись, вышла отдать какое-то распоряжение прислуге. Мэри поглядела ей вслед.
– Она очень мила, – как бы про себя, произнесла Мэри. – Она мне нравится. – Обернувшись, она с легким укором взглянула на Эрика. – Я не думала, что она такая.
– А какой же вы себе ее представляли? – засмеялся он.
Мэри только пожала плечами, но, заметив выражение его лица, вдруг покраснела.
– Право, не знаю, – призналась она, – просто у меня было совсем другое представление о ней.
Сабина вернулась, и они сели за стол. Между женщинами завязался непринужденный разговор, несмотря на то что они не имели общих друзей или знакомых.
Эрику хотелось, чтобы они понравились друг другу, потому что обе были ему дороги, но внезапно он испугался, что они подружатся, – он знал, что в этой дружбе ему не было бы места. Он вмешался в разговор и спросил Мэри о ее работе.
– Я дошла до такого состояния, что просто не знаю, что бы я делала, если б не это приглашение в Барнард, – сказала она, глядя в сторону. – До каких же пор можно мириться с тем, что тебя затирают и не допускают в мир, которым завладели мужчины! Конечно, педагогическая работа в Барнарде – это еще не вторжение в область мужских прав, но все-таки это другой мир, пусть даже и женский. А теперь, когда я знаю, что после лекций мне достаточно перейти Бродвей, чтобы попасть в лабораторию, где я смогу заняться исследованием атома урана, у меня появился новый стимул в жизни.
– Не будем говорить об этом, – сухо сказал Эрик. – Мне уже надоела эта проклятая атомная проблема. Послушаешь Тони Хэвиленда, так можно подумать, что наступил золотой век.
Мэри рассмеялась.
– Ну, может, и не золотой, но вы должны согласиться, что перспективы по меньшей мере соблазнительны.
– Мне и моя собственная работа кажется достаточно соблазнительной. – Он поднял глаза на Сабину и встретился с ее пристальным взглядом. – Если все пойдет так, как я рассчитываю, очевидно, для производства моего изобретения придется создать отдельную фирму.
– С вами во главе? – шутливо спросила Мэри.
– Об этом еще не было речи, но я, конечно, выдвинул свою кандидатуру.
Мэри откинула голову и засмеялась.
– Чудесно, Эрик! Я буду за вас!
– Значит, вы считаете, что я смогу это осилить? – спросил он великодушно, стараясь не выказывать перед Сабиной своего торжества. – Ну хорошо, Мэри, допустим, мне это удастся и я получу разрешение увеличить масштабы моих исследований. Стали бы вы тогда работать у меня?
– Не задумываясь, – ответила она. – На равных правах с мужчинами, надеюсь?
– Само собой. Во всех лабораториях моей фирмы мужчины и женщины будут работать на равных условиях.
– Ох, Эрик, только позовите меня – все брошу и примчусь, – со смехом сказала Мэри.
Сабина с интересом поглядела на нее.
– И вы действительно бросили бы свою работу?
Мэри доверительно дотронулась до ее руки.
– Получи я такое приглашение, я бы схватилась за него не раздумывая!
Сабина промолчала, но Эрик понял, что слова Мэри ее нисколько не убедили, и этот скептицизм начал его раздражать.