Живите и помните!
Шрифт:
Со второй попытки королю удалось добыть это панно, не наделав шума. Конечно же, это было старинное панно, совсем не то, что сейчас продают в дорогих магазинах. Оружие, хоть и не точилось лет двести с гаком, было настоящим, совсем не современные сувенирные поделки с лезвием из мягкой стали.
Карл Третий первым делом взял в руку охотничий меч с широким лезвием, сделал пару пробных взмахов, с сожалением отмечая слабость своей руки. Да… совсем не те настали времена… раньше с одним этим мечом в руке шли на разъяренного вепря, сейчас…
Сейчас
Король отложил меч в сторону, взял нож. Прикоснулся к серой стали лезвия, провел по нему ногтем. На ногте остался неровный след.
Сойдет.
Король оттащил панно, лишенное двух его предметов в сторону, так, чтобы не слишком было видно. Охотничий меч замаскировал за креслом. Самое сложное было куда-то деть охотничий кинжал, современная одежда не слишком подходила для этого, он экспериментировал несколько минут, а потом не нашел ничего лучшего, как прятать нож за пояс, подобно заурядному бандиту. Вооружившись, он подошел к двери и трижды стукнул в нее.
– Сир?! – На пороге возник один из его телохранителей.
– Найдите Прайса. Он мне нужен и срочно. И пусть он принесет с собой бумагу и письменные принадлежности.
– Будет исполнено, сир.
Напоследок Карл Третий подумал, что он должен был сразу обо всем догадаться. Прайс, в переводе – цена. Это – цена Англии, которую он продал. Цена престола.
– Разрешите, сир?
Кембридж Прайс вошел в выстуженный зал привычной пружинистой походкой. Несмотря на экстраординарные обстоятельства, он был чисто выбрит и, видимо, даже сменил костюм после полета. Идеальный джентльмен, что ни говори.
– Вызывали, сир?
– Я хочу посоветоваться, – сказал король, – подойди ближе.
– Сир, полагаю, не в моем праве давать советы монарху, – заявил Кембридж Прайс, подходя ближе, – в моем праве лишь честно и нелицемерно служить вам.
– Мои подданные, которые должны были мне служить, покинули меня. Остался один ты.
– Сир, обстоятельства были таковы, что…
– Не перебивай, Прайс. Обстоятельства – не оправдание измены. Вот я и думаю, чем тебя… наградить.
– Сир, я не достоин никакой…
– Достоин, достоин…
Король выбросил вперед руку с ножом – и холодная сталь коснулась горла предателя.
– Такие, как ты, Прайс, достойны самого лучшей награды. Раньше с такими, как ты, разбирался палач Тауэра: он их вешал, потом вынимал из петли, вспарывал живот и оставлял так умирать. Палачей больше нет, и вороны покинули Тауэр. Но остался я, Прайс, и клянусь Богом, я исполню свой долг, если ты прямо сейчас не скажешь мне: кто заставил тебя предать. Жизнь – вот твоя награда, презренный мерзавец, и ты ее получишь, если сдашь остальных…
– Сэр Джеффри Ровен?
На Прайса было страшно смотреть. Заговорщик из него был никудышный – раньше шли на четвертование молча, не выдавая друзей. Измельчали короли… но измельчали и заговорщики.
– Клянусь,
Тонкая полоска крови текла по кадыку заговорщика, начинаясь там, где старинное лезвие касалось шеи.
– Ты лжешь, мерзавец! Ты не способен сказать правду даже сейчас, стоя перед могилой! Сэр Джеффри Ровен давно мертв!
– Он мертв, сир, но дело его живо!
– Как это?! Выражайся яснее, сукин ты сын!
– После того… после того, как он… я думал, что все… Но ко мне пришли и сказали… пришли и сказали, что… все в нужном месте. Что ничего не закончилось. Что все – только начинается!
– Кто? Кто к тебе пришел? Ради кого ты предал Англию?
– Я не знаю! Клянусь Богом, я не знаю…
Король чуть надавил – и кровь потекла веселее.
– Вот в это я никогда не поверю, мерзавец. Долгие годы я доверял тебе… ты собирал всю грязь, какая только была в Лондоне… ты думаешь, я поверю, что ты не узнал, кто к тебе ходит? Не лги!
– Я не лгу, сир! Каждый раз приходили новые! Но я знаю, откуда приходили деньги… я проследил это, сир!
– И откуда же тебе приходили твои тридцать сребреников?
Картинки из прошлого
Лондон, Великобритания
Май 2004 года
Пламя тысяч свечей, поставленных на асфальт, дрожало на ледяном, не летнем ветру, накрывшем Лондон. Некоторые магазины закрылись вовсе, повсюду висели флаги Великобритании с траурной черной каймой. Страна погрузилась в траур, скорбя о «народной принцессе», ставшей королевой и погибшей столь нелепо и страшно.
Жизнь – как пламя свечи. Вот она есть, а вот мимолетное дуновение ветерка – и ее не стало.
Империя скорбела.
Принцесса Мария, супруга Наследника престола, мать двоих принцев, погибла в совершенно нелепой автомобильной катастрофе, когда ее машину на скорости отчего-то развернуло и начало бросать по шоссе. Потом следователи установят, что тяжелобронированный «Даймлер», который стоял на дороге, как танк, перевернуло на шоссе аж два раза. И будь принцесса Мария пристегнута ремнем безопасности, скорее всего, она бы ушла с места происшествия на своих двоих. Но, увы – в тот роковой день она оказалась непристегнутой на заднем сиденье слоноподобного «Даймлера», и шея ее оказалась сломанной от сильнейшего удара. Она скончалась мгновенно.
Королевский двор объявил семидневный траур. Королева-мать, Ее Величество – вернулись из замка в Уэльсе, в котором они отдыхали. Наследник срочно прервал визит в Британскую Индию. Детей срочно вернули из поездки в Норвегию…
Говорят, что когда на Сицилии мафия убивает кого-то из влиятельных, желая отвлечь внимание, они устраивают жертве пышные похороны, самые пышные, какие только можно представить. И на этом внимание публики к делу исчерпывается, общественное мнение получило все, что хотело, и самый главный вопрос – а кто убийца? – больше никого не интересует.