Живое и мертвое
Шрифт:
Против него кто-то вел игру. Или мальчишка… Нет, мальчишка не мог. Значит, против него…
— Пытаться подкупить мать, сын которой отправился на тот свет благодаря тебе — глупое занятие.
Голос шел из-под капюшона. Мягкий женский голос.
Маги покинули Гильдию, вышли в город. Вмешались в жизнь простых смертных. Невозможно! С другой стороны он — не простой смертный. Он член Совета.
— Я… — попытался что-то сказать советник.
— Ты зарвался, советник, — произнес второй балахон приятным баритоном. — Никому
Никому? Что они знают о жизни города? Эти, запершиеся в здании Гильдии и интересующиеся только тем, что выгодно им.
— Твое слово, советник, — добавила женщина.
Так приглашают озвучить последнее желание на эшафоте.
— Я объясню, господа, — заторопился советник, поймал себя на том, что голос звучит истерично, неубедительно, и продолжил чуть спокойнее: — Я… Я ведь не один… Все так делают. У вас — свои интересы, у Совета — свои. Все хотят жить удобно. И выбирают средства для своего удобства. Вы для своего… Мы для своего и вашего.
— Все? — в голосе мужчины послышалась усмешка.
— Другие тоже, — охотно поделился советник.
— Другие не попадаются, — жестко бросила женщина.
— Погодите, — внутри все трепетало. — Я расскажу…
Капюшон покачался из стороны в сторону.
— Нет.
Это «нет» прозвучало, как приговор. Тот, кто стоял сзади и был ему теперь палачом, понял это не хуже советника. Руки освободили, но в спину сильно толкнуло. Советник не удержался на ногах, кувырнулся вперед и отлетел к стене. Хотел обернуться, сказать что-то, заплакать, закричать, позвать на помощь, но не успел ничего.
Снова хлопнуло. Тело советника дернулось и обмякло со странным всхлипом.
Новый выстрел подействовал на Митрика отрезвляюще. Ужас и нереальность происходящего дошли, наконец, до мозга, но не успев там освоиться, устремились в ноги. Мальчишка дернулся бежать, но человек, только что убивший советника, схватил его за шиворот, отрезая пути к отступлению.
— Отпусти…
Рука убийцы плотно зажала рот. Митрик почувствовал, как выкатываются из орбит глаза, как не хватает дыхания, как…
— Что с этим? — грубо спросил убийца.
— Закрой пока.
Митрик снова задергался, завыл, потому что словам не давала ходу сильная рука, смявшая губы и заткнувшая рот.
— Не дергайся, мальчик.
В баритоне снова звучала усмешка. Самодовольная. Скорее, даже насмешка. Насмешка человека, стоящего возле муравейника и разглядывающего глупого муравья. Муравья, который не знает ни устройства муравейника, ни устройства леса, ни даже собственного места в жизни.
— Не дергайся, — повторил балахон. — Ты присоединишься к новой партии следопытов. Знаешь, что это значит?
Митрик перестал дергаться. Недоверчиво посмотрел на мага и судорожно кивнул.
— Ты даже не догадываешься, — надменности в баритоне добавилось в разы. — Но ты узнаешь. Скоро.
Капюшон едва заметно двинулся в сторону того, кто держал Митрика.
— Понял? Его мать туда же. Здесь убери. Потом отправляйся к советнику. Что делать — знаешь. И поторопись. Скоро рассвет.
Судорожно билось сердце. Митрик смотрел, как неслышно уходят люди в балахонах. Как завороженный. За этим зрелищем он упустил тот момент, когда рука, зажимавшая ему рот, ослабила хватку.
9
Утро было замечательным. Солнце мягко освещало комнату, пробиваясь через тонкую занавеску. Ее качал легкий ветерок, от чего на полу покачивались тени. Петро потянулся и встал с кровати.
Так хорошо он не ощущал себя давно. Настроение было превосходным. Жизнь налаживалась, вступая в ту стадию своей полосатости, когда в ней явно доминирует белая краска. Мало того, что он наконец имеет возможность жить в городе, о чем мечтал несколько последних лет, так он еще и при деньгах. При хороших деньгах. У него есть неплохое жилье. Бесплатное. Могучий покровитель.
От этой мысли упыря распирало. Он чувствовал себя если и не всемогущим, то достаточно могущественным. Словно бы он поклонялся некоему богу, взамен молитв получая все блага земные, и тут ему рассказали, как этого бога можно заставить предоставлять блага безо всяких молитв. Нет, такая ситуация не делала его самого богом. Не наделяла сверхвозможностями. Но зачем они нужны, если у тебя в подчинении тот, кто эти возможности имеет. А то, что лысого господина можно подчинить, каким бы страшным он не казался, Петро был теперь почти уверен.
Еще неделька слежки и у него будет столько полезной информации, что лысый будет служить ему до самой пенсии. Петро распахнул окно, улыбнулся солнцу и, мурлыча что-то пошлое под нос, пошел к выходу из комнаты.
Хозяйки, с которой вчера успел обмолвиться парой фраз, снова не было. Удобная женщина. Правда, наличие в доме мертвяка ей не шибко понравилось, это было видно по глазам, но достойная плата заставила ее смириться и с ходячим трупом в доме. У лысого покровителя, что ни говори, дар убеждения. Петро вспомнил подпихиваемые ему невзначай мешочки с деньгами и рассмеялся.
Скоро, очень скоро это станет постоянной практикой. Ему будут снова и снова подсовывать мешочки, а он станет благосклонно их принимать. Сильные мира сего станут его игрушками. Нет, он не станет этим злоупотреблять, но не откажет себя в удовольствии пользоваться этим.
Он вышел из дома, прошел через дворик. Скрипнула калитка. Улица раскинулась в обе стороны от него. Прямая, словно стрела.
А пока не плохо бы обновить гардеробчик. В чем теперь ходят жители города-порта? Хоть остров и помойка для магических отбросов, а ничто человеческое его обитателям не чуждо.