Живописец короля
Шрифт:
ФРАГОНАР
Это не восторг, а отчаяние. Простите мою вспышку, мне что-то не по себе. Не придавайте значения моей хандре, позвольте мне удалиться. Вы вероятно еще не слышали, что господин Давид отразил удар Греза.
О’МЕРФИ
Когда?
ФРАГОНАР
Три дня назад.
О’МЕРФИ
Нет, у меня не было причин выходить в город. А все по вине господина Лемегра.
ФРАГОНАР
Он выступил против него в Академии.
БУШЕ
Приятно слышать.
ФРАГОНАР
Ну да… Собственно говоря, он выступил против вас.
БУШЕ
Этот
ФРАГОНАР
Да. И тем самым против Греза.
БУШЕ
Против Греза? Молодец парень.
ФРАГОНАР
Да. Дескать Грез не лучше вас.
БУШЕ
Фрагонар, излагайте по порядку. В каких выражениях Давид поносил Греза?
ФРАГОНАР
«Как смеет этот растлитель малолетних, сказал Давид, — выдавать себя за христианнейшего живописца и претендовать на единоличное обладание добродетелью? Почему любой его противник должен подвергаться обвинениям в мятеже? Единственное, — продолжал Давид, — что отличает Греза от прежней школы Буше, — это Библия. Уберите из его картин Библию, и вы не заметите никакой разницы между тем и этим развратниками. Ибо во всем остальном Грез орудует тем же грязным хвостом, что и Буше.
БУШЕ
Так и сказал?
ФРАГОНАР
Да, так.
БУШЕ
Браво.
ФРАГОНАР
Но это еще не все. «Я удочеряю невинную крошку, говорит сутенер Грез, и помещает ее в свой бордель. Он не менее вреден, чем сам Буше. Справедливо забытый Буше живописал порочных шлюх, Грез живописует порочность девственниц».
БУШЕ
И снова браво.
ФРАГОНАР
Все они согрешают четками, извините за выражение, госпожа О’Мюрф.
О’МЕРФИ
Охотно извиняю. Очень удачное выражение. Вы точно подметили. Согрешают четками.
БУШЕ
Ей-богу, хорошо мы его отделали.
ФРАГОНАР
Но господин Буше, его отделал Давид.
БУШЕ
Так и должно быть. Давид в моде, это пройдет. Но только мода может сделать немодной моду. Мода на замороженную говядину враждует с модой на малолетних в состоянии оргазма. Нам-то что за дело. К искусству это не относится. Обер-дьявол пожирает дьявола — таков закон ада.
ФРАГОНАР
Но если он таким образом расправляется с Грезом, то с вами он расправляется вдвойне.
БУШЕ
Отдаю десять моих трупов за труп Греза. Что с вами? Вы приносите мне самую лучшую новость за много лет и выдаете ее так поздно и с такой миной. Ну скажите же, что вы рады.
Фрагонар молчит.
Это надо отпраздновать, О’Мерфи. (Фрагонару.) Кстати, я предпочитаю, чтобы меня обезглавил Давид, а не удушил Грез. Как жаль, что мы вчера доконали эту бутылку.
О’МЕРФИ
Господи, мы забыли господина Лемегра.
ФРАГОНАР (выглядывает в окно)
Его нигде не видно.
О’МЕРФИ
Слава
ФРАГОНАР
А не может он сидеть в кофейне?
О’МЕРФИ
В такую погоду он никогда не завтракает в самой кофейне. Он бы завтракал на тротуаре, за тем вон столиком, в тени.
ФРАГОНАР
Тот стол свободен.
О’МЕРФИ
Значит, в кофейне его нет. Когда он заходит в кофейню, он просиживает там все утро до обеда.
БУШЕ
Поторопитесь же, госпожа О’Мерфи. (Уходит в чулан, возвращается с платьем.) Быстро, на стул. Да помогите же ей, господин Фрагонар. (Нахлобучивает ей парик.) Румяна. (Гримирует ее.)
О’МЕРФИ (Фрагонару, который надел ей туфли.)
Юбку.
Фрагонар завязывает на ней юбку.
А у вас отлично получается, дорогой мой Фрагонар.
ФРАГОНАР
Я всю жизнь раздевал и одевал женщин.
О’МЕРФИ
Передник.
БУШЕ
Вполне можно обойтись и без передника.
О’МЕРФИ
За то время, что вы со мной спорите, я успела бы надеть большой парадный туалет.
БУШЕ (выносит из чулана кружевной передник)
Ее не переспоришь.
ФРАГОНАР
Госпожа О’Мюрф всегда права.
БУШЕ
Что поделаешь, она нас кормит.
О’Мерфи торопливо выходит.
ФРАГОНАР (выглядывает в окно)
Она выходит из дома.
БУШЕ
Во всем должен быть порядок. Победу полагается отпраздновать, а какой праздник без еды?
ФРАГОНАР
Вон там.
БУШЕ
Что?
ФРАГОНАР
Господин Лемегр.
БУШЕ
Где?
ФРАГОНАР
В кофейне.
БУШЕ
Исключено. (Втаскивает Фрагонара в комнату, сам смотрит в окно.)
Он выходит из кофейни на тротуар. Садится за свой стол, слева, в тени, с газетой. Старый развратный изверг, он просто ходил за газетой.
ФРАГОНАР
Значит, он будет завтракать?
БУШЕ (отходя от окна)
Это чудовищно. Вот уже четыре дня подряд он позволяет себе объедаться по утрам. Как может человек в столетнем возрасте предаваться подобным излишествам? Так злоупотреблять телесной пищей? Нет, к старости они становятся ненасытными. Таков-то, господин Фрагонар, француз восьмидесятых годов: неучтивый обжора.
О’Мерфи
БУШЕ
Не расстраивайтесь, мы все видели. У вас не было возможности что-нибудь нам принести.