Живописец смерти
Шрифт:
— Кейт!
Браун схватил ее за руку, но она вырвалась и пошла, не останавливаясь и бормоча под нос:
— Нет, нет, нет… Нужно только вот так идти и все. А потом я позвоню Ричарду и… Нет, нет, нет, — продолжала бормотать Кейт, выходя на проезжую часть.
Загудели клаксоны, завизжали тормоза. Нужно просто перебежать на ту сторону улицы, и все. Потому что… потому что… это просто не может быть… правдой.
Браун каким-то образом оказался рядом, втащил Кейт на тротуар, развернул к себе. Его большие карие глаза выражали глубокое сострадание. Кейт упала ему на грудь, и перед ее внутренним
— Боже, Флойд! — выкрикивала она в промежутках между рыданиями. — Ведь это мне показалось? Правда, показалось? Ведь это не… Ричард?
Глава 4
Сколько прошло дней?
Кейт не знала. Ее тело было налито свинцовой тяжестью. Даже для того, чтобы вытянуться в постели, приходилось приложить усилие, и немалое. А она большую часть времени проводила именно здесь, в постели, периодически всхлипывая, потому что плакать уже не могла. Сон был чудовищным испытанием. Каждый раз, когда Кейт закрывала глаза, начинался фильм ужасов. Один и тот же. Проход между зданиями, распростертое обезображенное тело Ричарда.
А затем морг.
Как ей это удалось, сейчас трудно представить себе. Она стояла в этой холодной комнате смерти рядом с холодным мраморным столом, на котором лежал муж, до подбородка накрытый простыней. Под ней скрывалось его прекрасное тело, до неузнаваемости изуродованное.
Рядом Флойд Браун крепко держал ее за руку. И правильно, иначе Кейт повернулась бы и с криками побежала прочь.
Что она чувствовала?
Ничего. Просто оцепенела.
Пыталась смотреть куда угодно, только не на мужа. На стены, раковины, подсоединенные к кранам черные шланги, весы — такие же, как в супермаркете, но здесь на них взвешивают не помидоры, а человеческие органы, — на хирургические инструменты, ножи, скальпели, ножницы, пинцеты, пилу Страйкера для костей, клещи.
Кейт бывала в таких местах. И не раз. Приезжала для опознания, присутствовала на вскрытии. Видела множество трупов. Но все это было в прошлом. Давно. Она покончила с этим.
Стоило только мельком взглянуть на мертвое лицо Ричарда — и ее ноги обмякли. Браун, должно быть, это почувствовал, он очень закаленный коп. Крепче сжал руку. Прошептал:
— Держитесь.
Кейт хотелось крикнуть: «Я умираю!» — но она молча кивнула, несколько раз глубоко вздохнула, слегка втянув в рот хирургическую маску, и быстро перевела взгляд на диктофон, стоящий на столе рядом. На него медэксперт записывал обстоятельства вскрытия.
Он уже что-то туда сказал. Что?
Наверное: «Мужчина. Белый. Примерно сорок пять лет. В хорошей физической форме. Рост метр девяносто».
Кейт прошлась взглядом вдоль простыни, под которой лежало такое знакомое и любимое тело.
Ей показалось, что он уже не такой большой, каким она его помнила. Боже, теперь все нужно говорить в прошедшем времени. В это невозможно поверить.
Кейт зажмурилась и увидела дюны у их дома в Хэмптоне, простирающийся в бесконечность синий океан и Ричарда, освещенного ярким полуденным солнцем, высокого, ладного. Они смеялись и смеялись, лежа на песке, не могли остановиться. Так им было весело. Она открыла глаза
«Я хоть поцеловала его на прощание перед отъездом в Бостон? Нет, я спала».
Он так и не попал в Бостон.
Где его убили? В офисе? Ведь до этого прохода всего один квартал. Впрочем, напасть могли где угодно, а затем перетащили тело туда.
Господи, что это она рассуждает как детектив, сейчас, в такой момент?
Кейт не отводила глаз от руки Ричарда, где на алебастровом пальце поблескивало обручальное кольцо. Каким-то образом от него прошел импульс к ее пальцам и дальше вверх по руке прямо к сердцу. На мгновение стены пошатнулись, но она собралась с силами и заставила себя смотреть на руку отстранение, как будто это была превосходная копия руки Ричарда со всеми анатомическими подробностями. Произведение искусства, достойное резца Микеланджело.
Медэксперт, моложавый мужчина в сильных очках, проследил за ее взглядом.
— Кольцо вы можете взять позднее, если захотите. Дело в том, что некоторые хоронят близких с кольцами.
Похоронить с кольцом… похоронить с кольцом… похоронить с кольцом…
Слова вихрем пронеслись в голове Кейт и почему-то вызвали из памяти давно забытую глуповатую песенку юности. Трагедия на железнодорожном переезде. Девушка роняет в окошко подаренное любимым кольцо, останавливает машину, вылезает, чтобы подобрать его, и попадает под поезд. Рефрен «Ангелица, ангелица, ангелица, ангелица» повторялся и повторялся, словно заело иголку.
— Я хочу взять его сейчас.
Медэксперт быстро снял кольцо с мертвого пальца мужа и протянул ей. Холодный металл обжег ладонь.
Кейт прищурилась, чтобы прочитать имя и фамилию медэксперта на идентификационной карточке, косо прикрепленной к лацкану белого лабораторного халата. Только чтобы отвлечься. Даниел Маркович.
А затем она наконец осмелилась в первый раз посмотреть на лицо Ричарда. Оно чудесным образом осталось неповрежденным: гладкая кожа, чуть раскрытые бесцветные губы.
Кейт смотрела на мужа и ждала, когда он откроет глаза, улыбнется и подмигнет. Смотрела на его жемчужно-сероватое лицо, такое знакомое и вместе с тем совершенно чужое, напоминающее восковой музейный манекен. Но он все не открывал глаз и не подмигивал, и Кейт вдруг осознала, что Ричарда, мужа, которого она любила, больше нет. Он мертв и никогда к ней не вернется. И в этот момент внутри у нее как будто что-то треснуло.
Кейт пошевелилась в постели. Медленно поднесла пальцы к глазам, желая убедиться, что они открыты, что она не спит, что это не кошмарный сон.
На часах светились время и дата. Значит, прошло трое суток. Она лежит дома, в постели, пока живая, хотя мысль о том, что придется жить дальше, казалась непереносимой. Она жива, а Ричард мертв. Ничего не изменилось, и изменилось все.
Кейт погрузила лицо в подушку Ричарда, еще хранящую запах его тела, волос, слабый аромат английского одеколона «Скай», который она привезла ему из Лондона. Колпачок в виде маленькой золотой короны.
— Разрешите преподнести вам, ваше величество. — Кейт поставила ему на голову маленькую корону, и они потом долго смеялись.