Живой Лес

Лэй Лана

— Что с твоим лицом? — вытянулась физиономия Файна.

— Ничего, гадали, — буркнула я. — Пошли к ручью.

Возвращение. Глава 20. Возвращение назад

К середине дня мы добрались до деревни, где нас ожидали Эст и Ратмир. Хотя, скорее, это относилось лишь к первому, так как муж в сознание так и не пришёл. По дороге я успела вздремнуть в лодке, но сейчас почувствовала такую усталость, что, по-быстрому освежившись, мигом завалилась в кровать, свернувшись калачиком около Ратмира, и окунулась в глубокий сон.

Проснулась от неявного шепота, когда яркие дневные лучи

яркими пятнами играли на светлых стенах и прятались в оборках лиловых штор. Мои глаза моментально распахнулись и я вся обратилась в слух. Ратмир шевелился и стонал, приоткрыв веки наполовину. Как только я приподнялась на локтях, он с трудом сконцентрировал на мне взгляд.

— Ратмир!.. — обрадовалась я. Пришёл в сознание, наконец-то! Однако мой восторг немного омрачился, когда я услышала:

–  Илен! Илен!.. — обращался он ко мне, но взгляд был затуманен. Может, повредился зрением и не видит, кто перед ним? Или, того хуже, головой? Сдалась ему эта Илен, подумала я с раздражением и тут же осеклась. А ведь судя по увиденному, я этой самой Илен и являлась. Пусть в прошлой жизни, раньше, но все же…

Да и ведьма о чем мне говорила? Дуреха ты Алёнка, слушать не хочешь. Говорила же старая колдунья, принять себя надо. Во всех ипостасях. Ведь с небольшой поправкой меня и можно назвать Илен.

Поколебавшись, я робко обняла Ратмира, прижимаясь к тёплому, такому знакомому и одновременно чужому телу, беспокойно мечущемуся в простынях. Хочет видеть Илен? Пусть будет она. Лишь бы поправился, пришёл в себя. В прошлых жизнях разберёмся потом. Я готова стать кем угодно. И уверена, это можно сделать, если… принять правила игры.

Я глубоко вздохнула, еще раз поймала его невидящий, затуманенный взгляд и закрыла глаза. На пару мгновений замерла, пытаясь разгадать, что нужно делать, и мысленно вновь вернулась в церковь. Перед глазами вновь запылал факел с огнём, породивший впоследствии пожар. Огонь. Красочный, жаркий, опасный. Языки пламени, лизавшие хворост, а потом проглотившие мою жизнь. Вот оно! Вспоминая костёр, я вновь могла переместиться туда, в те мгновения, когда погибла. Когда жгучая боль смешалась с таким же ярым непониманием в оранжевом зареве смерти. Мысленное представление огня словно было порталом в иную жизнь, мостиком, связывающим меня с моей старой сутью.

Я крепко зажмурилась и почувствовала, как сильно сжались в унисон пальцы и сбилось дыхание. Все-таки вспоминать собственную гибель ой как непросто! Я снова погрузилась в хаос и ужас того момента, в свою боль и страх, которые всеми силами хотелось оттолкнуть, забыть… Слезы отчаянно брызнули из глаз, губы сами собой залепетали:

— Ратмир, помоги мне!.. Ротер!

Не знаю, как он понял, но неожиданно я ощутила крепкий захват мужских ладоней на своих руках. Моментально мне стало спокойней и ситуация с костром поплыла и стала удаляться в пространстве. Так… надо открутить время назад. Стрелка часов перед глазами словно всполошилась, отсчитывая часы в обратную сторону. Вот и я — совсем другая: белокурая, хрупкая, черезчур милая и совсем не колючая. Я Илен.

Вот я взрослею, окружённая заботой и любовью в своём провинциальном городке. В один из жарких летних дней встречаю путника, проезжающего по центральной улице. Он помогает мне собрать внезапно рассыпавшиеся из корзины яблоки. Ротер. А вот я совершенно счастлива быть рядом, дышать вместе с ним. Мы вместе, я знаю, что это навсегда. Будущее кажется совершенно безоблачным. Но грянул

гром, и все надежды рассыпались как осколки разбившегося стекла. Мне приходится делать непростой выбор. Я выбираю пожертвовать собой и своими желаниями. А также чувствами любимого человека. Почему я была такая глупая? Впрочем, эта тенденция сохранилась в моей жизни и сейчас, но условия изменились. Кажется, подобная недальновидность — мой верный спутник в любой жизни. Мой урок?..

Знала ли я тогда, к чему это приведёт… Милая наивная девочка, мечтающая помочь своей семье. Однако в моей наивности скрылось большое коварство. Я даже не стала бороться, я просто предала себя, наши отношения. А потом… возненавидела своего мужа Гарольда. Я не могла смириться с ним. Но хуже всего, я не могла принять своего маленького ребёнка, ни в чем не повинного младенца. Я начала его ненавидеть лишь за то, что он не был сыном Ротера. Я боролось с собой, как могла, понимая несправедливость своих чувств, но ожесточалась лишь сильнее. Каждый раз, глядя на малыша, я видела перед собой нелюбимого Гарольда. Я хотела бы любить его, но не получалось… В тот день я сорвалась, я прикрикнула на младенца… А потом… потом пришёл Мартимус и забрал меня, положив конец моим внутренним терзаниям.

— Прости, — лепетала я. — Прости, Ротер… я все сделала не так, я совершила ошибку, которая убила нашу любовь, убила нас… сделала меня монстром и в итоге уничтожила меня. Прости… я не думала, я не хотела…

К этому моменту я уже рыдала навзрыд. Ратмир обнимал меня и… тоже плакал. Влажная дорожка блестела на его щеке. Я аккуратно коснулась ее, словно не веря в происходящее. Это было безумие двух сошедших с ума и совершенно невменяемых людей. Мы лили слезы, обмывая ту яркую и горькую историю, которая когда-то случилась между нами. Мы не могли остановиться, мы вновь стали прежними, провалились в прошлое, которое мечтали исправить в настоящем. Я поняла, что все это время мой муж жил воспоминаниями, он не смог смириться, не забыл, а лишь немного заглушил испепеляющую изнутри боль…

Ратмир целовал мои холодные, дрожащие руки, снимал губами слезы с моих щёк, прижимал к себе так сильно, что казалось наши сердца стучали одновременно, пытаясь замкнуть связь между нами. Чтобы она больше никогда не обрывалась так глупо. Не знаю, сколько прошло времени, очевидно, оно остановилось для нас и мы очнулись, лишь когда уже стемнело, а в дверь настойчиво стучала хозяйка Лайта с просьбой подать, наконец, ужин.

— Алёна… — внезапно вымолвил Ратмир, и я поняла, что он пришёл в себя. Круг наших жизней замкнулся, и мы ощутили небывалый прилив свободы. Наверное, я многому научилась с того раза, с той жизни… Ведь, став Алёной, я была готова когтями бороться за свои желания и выгрызать куски независимости, несмотря ни на что. Ирония превратилась в двигатель моей жизни, я смеялась даже тогда, когда стояла на пороге жизни и смерти.

— Алёна! — снова позвал Ратмир. Теперь он отчетливо смотрел мне в глаза, взгляд стал уверенным и концентрированным.

— Ратмир!.. — отозвалась я и, не выдержав, прильнула к его груди, смущаясь своих слез. Леший его побери, мне кажется, я никогда не страдала сентиментальностью.

— Я тоже соскучился!.. — послышался знакомый смешок.

— Ты меня напугал! — буркнула я, рукавом утирая нос.

— Ты тоже меня не порадовала, когда второй раз решила залезть в пекло! — хмыкнул муженек, а я даже не обиделась. Наверное, сказалась долгая разлука.