Живой меч или Этюд о Счастье Жизнь и смерть гражданина Сен-Жюста
Шрифт:
Жертвы почти поровну. У нас – сотни миллионов и сотни миллионов – у них. У нас – единое человечество всемирного пролетариата и у них – единое человечество арийской расы. С той лишь разницей, что эксплуатация сохранится и у них…
Утопия? Сталин никогда так не считал. Этой утопии он служил вот уже сорок лет.
Мировая революция должна была отличаться от всех прошлых восстаний и мятежей: вооруженная пролетарским марксизмом, она, загоревшись в одной стране, должна была тут же перекинуться в соседнюю и далее, как по цепной реакции, – охватить весь земной шар.
Первой пала Россия. Но дальше не получилось – натиск
Что оставалось?
Все было очень просто. Седьмая часть суши и одна тринадцатая человечества противостояли всему остальному миру.
Одна нищая страна против двухсот больших и малых государств, два десятка индустриальных гигантов из которых просто неизмеримо превосходили Россию в материально-техническом отношении.
СССР был просто большой аграрной Румынией, представлявшим опасность разве что для Польши.
За десять лет надо было пробежать сто…
И они это сделали… Сталин это сделал: чтобы провести индустриализацию, нужна была коллективизация: необходимо было иметь послушную деревню и главное богатство аграрной страны, которое можно было предложить на экспорт, – хлеб.
Сколько миллионов погибло? От голода во время коллективизации, сколько потом – в лагерях, сколько было расстреляно врагов нового строя, заговорщиков, а также недовольных, ставших врагами народа? Были в своем большинстве уничтожены и все так называемые старые большевики, бывшие революционеры, ставшие контрреволюционерами: зиновьевцами, каменевцами, бухаринцами, троцкистами, рютинцами, – а точнее – антисталинцами, так и не понявшими, что единственное спасение страны, Мировой революции и самой Доктрины Всемирного Коммунизма заключалось в генеральной линии. Сталин усвоил уроки Французской революции: Робеспьер погиб, потому что не сумел разбить своих врагов поодиночке, а объявил им войну всем сразу, – в результате потерпел поражение и революция кончилась. А враги его, кстати, тоже все были бывшими видными революционерами, прямо как старые большевики, которые, сначала оказав немало услуг Русской революции, позже, переродившись, повели ее к гибели. Но Сталин не был Робеспьером – и Русская революция, как Сатурн, пожрала своих детей. Кроме него.
Но стоила ли Мировая революция таких жертв?
Подойдя к столу, Сталин стукнул по нему кулаком: не Мировая революция – выживание! Если бы СССР вступил в мировую войну с одной винтовкой Мосина, как Российская империя вступила в империалистическую войну, шансов у нее не было. Как не было шансов у панской Польши, аграрной Венгрии или Румынии противостоять механизированному агрессору.
А сейчас? Ведь немцы вошли в Минск на седьмой день войны…
Почему?
Гитлер опередил – застал советские армии и корпуса в полуразобранном состоянии, двигавшимися и сосредотачивающимися у границы в наступательные группировки. Не подготовленными к обороне и не успевшими перейти в наступление. Теперь немцы били их по частям.
Сталин опоздал.
Теперь Германия на весь мир трубила о том, что она опередила Советскую Россию в стратегическом развертывании войск, что она нанесла превентивный удар (это было заявлено еще в ноте германского правительства об объявлении войны, врученного утром 22 июня Молотову немецким послом Шуленбургом). Мир не верил, как, естественно, не верил и советский народ.
Сталин был удивлен. Из реакции
Да, Сталин и высшее руководство РККА планировали начать превентивную войну против фашистской армии 12 июня 1941 года, но потом перенесли дату на вторую половину июля – начало августа: не укладывались в графики железнодорожные перевозки, а также запаздывало доукомплектование передового эшелона войск. А тут еще и майский перелет заместителя фюрера Гесса в Англию насторожил: а ну как фашист договорится с коварным Альбионом, который сейчас возглавлял старый антисоветчик Черчилль? И в момент перехода Рабоче-Крестьянской Красной Армии в наступление в Европе образуется единый антисоветский фронт с Германией и Англией во главе? А как же! – ведь СССР, нанеся превентивный удар, будет выглядеть в глазах всего мира чистым агрессором!
Сталин уперся в стол невидящими глазами: разве СССР был бы не прав, если бы напал первым? Какой у советского государства еще оставался выход? Готовить оборону на укрепрайонах и ждать, как Франция, нападения сильнейшего противника? Ну, пусть бесноватый бы не напал, но что было бы дальше? Гитлер прибрал бы к рукам остатки Европы, Англию, колонии, совместно с Японией прикончил бы США, а потом, имея в распоряжении ресурсы четырех континентов, и с армиями-сателлитами всех стран мира со всех сторон обрушился бы на СССР. – Конец!
Разве что Гитлер удовлетворился бы одной Европой, включая Англию (или замирился бы с нею). Но можно ли тогда представить совместное существование огромной всеевропейской фашистской империи и Страны Советов?
И еще. Разве это не было бы их долгом, долгом мирового коммунистического движения, поставившего перед собой цель освобождение людей труда от цепей капитала, – да что там говорить! – долгом просто честных людей, восстающих против любого насилия человека над человеком! – освободить попавшие под ярмо фашистского рабства европейские страны? Без всяких высоких слов – в рабство: немцы обращались с оккупированными народами, как
с колониальными туземцами.
Что же, они должны были трусливо сидеть за укреплениями и дрожать, а Германия продолжала бы строить свою рабовладельческую империю, убивая, сжигая, уничтожая?… Слабоумные ляхи отказались от союза с СССР («С немцами мы потеряем свободу, с русскими – душу», – так, кажется, сказал один из этих польских недоумков?) и вот: немцы несчетно убивают поляков, охотятся за остатками польской интеллигенции, по планам нацистской Германии территория Польши вообще должна быть очищена от славянских недочеловеков! Отвергли руку помощи Сталина – получите топор Гитлера. За что, как говорится, боролись…
Впрочем, это относится и к нему, товарищу Сталину. Что хотел сделать – получил сам: нападение…
Реалии начавшейся войны показывают: даже приведя войска в полную боевую готовность и создав глубокоэшелонированную оборону (насколько это было возможно на трехтысячекилометровом фронте!), советские войска все равно не сдержали бы немцев и были бы разрезаны вклинившимися во фронт танковыми армиями противника (как это было в Польше и во Франции). Вот разве что потерь было бы меньше, но отступать все равно бы пришлось. Сталин был прав (и с ним был согласен и Генеральный штаб РККА) – только нанесение первого удара гарантировало войскам первого эшелона возможность избежать разгрома.