Живой Пушкин. Повседневная жизнь великого поэта
Шрифт:
И наконец, о фруктах. Даже в северном Михайловском Пушкин мог побаловать себя заморскими, диковинными по тем временам фруктами.
«И здесь я имел счастие видеть Александра Сергеевича г-на Пушкина… – записал купец из Опочки, встретивший поэта на Святогорской ярмарке, – в ситцевой красной рубашке, опоясавши голубою ленточкою, с предлинными чёрными бакенбардами, которые более походят на бороду; также с предлинными ногтями, которыми он очищал шкорлупу в апельсинах и ел их с большим аппетитом». Зрелище воистину фантастическое!
А вот занятная сценка, что представлена была на страницах
«– Что у тебя, голубушка?
– Апельсины, батюшка. <…>
– Что десяток?
– Извольте, барин; без запроса шесть гривен. <…>
– Не сердись, душенька; апельсины твои прекрасны! Желаю, чтоб ты их продала или сама скушала все. Прощай!
– Вот ведь какая выскочка; надел долгополый сюртучок, да и чванится; а карманы-то, видно, продырявились».
Что ж, апельсины – редкость в северном краю и далеко не всем щёголям по карману. Но «королём фруктов» почитался всё ж диковинный ананас. Отведать редкостный плод довелось и самому Михайле Васильевичу Ломоносову, поэтически благодарившему графа Шувалова за необычное угощение:
Спасибо за грибы, челом за ананас, <…>Российско кушанье сразилось с Перуанским.Да, «ананасов горы» на пиршествах не раз «прельщали чувства» и Гавриила Романовича Державина, «крёстного отца» поэта-лицеиста.
В те незабвенные времена ананасы даже квасили наподобие капусты, да и не только их. Как замечал современник Пушкина и его приятель Владимир Филимонов:
От ананаса до морошкиСоленья разные плодов.Граф Александр Петрович Завадовский (сослуживец поэта по Коллегии иностранных дел), большой любитель ананасов, ел их свежими, варёными и квашеными; ананасы в его доме квасились в кадушках, а из них же варились щи и борщи.
Верится с трудом, но ананасы, персики, арбузы росли в оранжереях богатых барских усадеб – считалось особым шиком удивить гостей выращенными в деревне собственными арбузами либо ананасами. Так, в Полотняном Заводе, куда Пушкин впервые приехал ещё на правах жениха, хозяин усадьбы Афанасий Абрамович Гончаров, дедушка Натали, потчевал гостя ананасами и персиками из усадебной оранжереи.
«Бесконечные балы, длящиеся по четыре часа кряду, обеды, на которых подаются всевозможные деликатесы, плоды совместного труда природы и человека: свежий виноград, ананасы, спаржа, персики, сливы etc., – повествует о московской жизни ирландская девица Марта Вильмот – Забыла упомянуть, что сейчас в Москве на тысячах апельсиновых деревьях висят плоды. В разгар сильных морозов цветут розы…»
А это уже статья из «Вестника Европы» за 1810 год: «Мы очутились посреди искусственного сада из померанцевых и лимонных деревьев, состоящих в трёх густых рядах и составляющих длинные аллеи. <…> Все дерева украшались плодами, хотя в нынешнем году снято оных более трёх тысяч…» Речь идёт об оранжерее, числившейся лучшей в России, в подмосковной усадьбе графа Алексея Кирилловича Разумовского.
В
Как-то по дороге из Торжка, как вспоминал князь Пётр Вяземский, Пушкин съел «почти одним духом двадцать персиков». Так пришлись по вкусу ему те сочные и сладкие плоды! А вот бананами и мандаринами поэту полакомиться не довелось. Жители обеих российских столиц до середины ХIХ века знали эти экзотические фрукты разве что по картинкам.
Баловала Александра Сергеевича и тётка жены, фрейлина и кавалерственная дама Екатерина Ивановна Загряжская, ко дню рождения присылая ему корзины с дынями и клубникой.
А однажды на Пасху преподнесла и вовсе необычный подарок. «Тётка подарила мне шоколадный бильярд – прелесть», – сообщал Пушкин жене из Петербурга.
Один, в расчёты погружённый,Тупым киём вооружённый,Он на бильярде в два шараИграет с самого утра.Видимо, сей шедевр кондитерского искусства был подарен с явным намёком: Александр Сергеевич слыл большим любителем бильярда.
Сладкий Санкт-Петербург
Иноземные сласти начали покорять Северную Пальмиру уже со второй половины XVIII века. Тогда-то и стали открываться неведомые прежде кондитерские заведения: одно из первых появилось в доме Медникова, что у Аничкова моста. В нём гостям предлагали чай, кофе, шоколад, а также конфеты и марципаны.
Петербургские кондитерские содержали в основном иностранцы, главным образом швейцарцы. Так, в кондитерской швейцарца Лареды (в обиходе её называли просто «Ларедой»), что в начале Невского проспекта, можно было испить горячий шоколад, насладиться мороженым с бисквитами. «Хвала господам швейцарцам! – восклицал современник – Они лакомят всю Европу». В кондитерскую господина Лареды захаживало немало знаменитостей: Василий Жуковский, Александр Грибоедов, Александр Пушкин…
Иное достоинство заведения – в зале имелось неплохое пианино. Грибоедов, одно время сидевший на гауптвахте Главного штаба (ему вменялась в вину связь с декабристами), превосходный музыкант, подчас тайком являлся в кондитерскую (вместе с «тюремщиком» – капитаном Жуковским, любителем музыки), чтобы иметь возможность помузицировать.
Ещё одна кондитерская Излера, также швейцарца по происхождению, пользовалась любовью образованной публики – ведь в ней находилась читальня. Со временем в его заведении можно было и пообедать, посему оно считалось весьма удобным для холостяков. Именно Иван Иванович Излер первым получил патент на изобретение машины для приготовления мороженого.
В юности он служил гарсоном у Христиана Амбиеля. В кондитерскую Амбиеля, что открылась в Царском Селе, гурьбой забегали юные лицеисты, и среди них мелькала кудрявая голова Александра Пушкина. Ещё бы, ведь в праздники – на Рождество и Пасху – воспитанники Лицея могли отведать здесь множество сладких сюрпризов!
Конец ознакомительного фрагмента.