Живой товар

Хазарин Андрей

Дура, какая я дура! Он-то уже все знал, он трясся за себя и за меня... ну да, за меня, плевать он на меня хотел... и пришел к дому выручать? А я только и понимала свои глупые девчоночьи обиды. А он трясся - и все же делал как надо, он меня спас и увез, и пытался научить, как действовать, если что... А сейчас, когда он больше всего нужен, бросил тут одну умирать со страху...

Хоть бы он скорей вернулся!

Снова затрещало - а потом раздался жуткий крик и все сразу стихло. Господи, неужели Дима?!

Я

вскочила, я уже не могла сидеть, было бы светлее - я бы бегом кинулась, а так пришлось пробираться осторожно, ну где же эта калитка?.. Только не нашуметь, вдруг настала такая тишина, мертвая... и все кусты цепляют, все ветки на земле под ноги лезут... Вот! Смешно - забор проволочный, а калитка деревянная, высокая, так глупо торчит, словно сама по себе... Что-то он тут открывал...

И вдруг слева бахнуло, теперь совсем близко, они что, из пушки стреляют? И сразу треснуло в ответ, потом просвистело что-то над головой и тут же ещё два выстрела...

Я свалилась на четвереньки, стреляли совсем недалеко, я даже видела вспышки с левой стороны. Ну куда я вылезла, он же велел сидеть за домом... Снова стало тихо, а после вдруг замелькал свет, как будто от карманного фонаря, и послышался какой-то неразборчивый разговор.

Через ветки мне было плохо видно, но как будто несколько человек там ходили. А потом один отделился и направился в мою сторону.

Все! Пропала я! Ведь говорил же тебе умный человек, говорил - сиди за домом, ну чего ты сюда вылезла, ведь сейчас тебя из-под этого кустика вытащат за шкирку как котенка...

А тот подошел совсем близко - и потянулся рукой через верх калитки. Господи, это же он!

Я вскочила на ноги и кинулась навстречу.

– Дима! Ой, Димочка! Ты живой?

– Ф-фу, Аська! Так же до смерти перепугать можно... Ну успокойся, все уже, все, ну не реви ты, это ж хорошо, что у меня усов нету, а то все промочил бы...

Он меня целовал и обнимал, а я цеплялась за него, я прижималась изо всех сил, как будто висела над обрывом и цеплялась за скалу... и ревела в три ручья.

– Хватит тебе уже, подбери сопли, рыжая команда! Ехать пора.

Наша машина так и стояла с открытой дверцей. Он меня усадил, снова велел пристегнуться, аккуратно прихлопнул за мной дверцу. Сам обошел, сел за руль и завел мотор. Пробурчал:

– И развернуться негде, опять задом ездить...

Мы медленно пятились, кто-то сзади размахивал фонариком, Димка прижался к правой стороне и осторожно проехал мимо того человека, а потом сразу прибавил скорость и выскочил с разворотом на главный проезд. Но фары у него немного светили, и я успела заметить какого-то незнакомого с фонарем и другого - тот лежал у него под ногами.

– Кто это там?

– Один из тех, что нас отбивали, их Иван Иваныч прислал.

О Боже, это ведь из-за меня человека убили! Какой ужас...

–

А второй, с фонарем?

Он уставился на меня:

– Так я же про него и говорю.

– Нет, тот... что лежит...

У него стало каменное лицо:

– По-моему, это Кононенко. Он убит.

И вдруг сошлись брови:

– Надо бы увериться, чтобы наверняка знать. Ты сможешь?

Я отчаянно затрясла головой.

– Нужно, Асик. Это - самый страшный для нас с тобой человек. Если он убит, мы хоть на время можем дух перевести, а если цел, наши бега только начинаются. Идем.

Он отстегнул мой ремень, обошел машину спереди, открыл дверцу.

– Идем, маленькая. Живых надо бояться...

Навстречу нам шел человек с фонариком, Дима окликнул его:

– Подожди, друг, минутку, присвети нам.

Я смотрела буквально секунду - и тут же кинулась наутек. Только выдавила из себя на ходу:

– Это он.

Димка меня снова усадил в машину, теперь сам пристегнул. Вернулся за руль, однако задумался на миг, взял с заднего сиденья сумку, порылся и протянул мне плоскую бутылочку:

– Глотни. Это коньяк.

– И без него тошно!

– Глотни. Как лекарство.

Мы тронулись к выезду из Садов. Димка с трудом протиснул наш "Москвич" мимо двух автомобилей. У заднего ещё горели фары. Мне показалось, что там лежат еще... люди, но я постаралась не смотреть.

Впереди, ближе к воротам, пришлось остановиться: там стояли одна за другой три машины, только две ближние задом к нам, а третья - носом, и возле неё возились какие-то крупные ребята, по-моему, старались вытолкнуть наружу. Димка выбрался из-за руля и пошел туда.

* * *

Мужики впереди толкали какую-то "девятку". Меня словно укололо, я прибавил шагу.

Андрюша дышал, по-моему, а Иван Иванычу пуля попала прямо в лоб.

Я закричал:

– Стойте, что ж вы делаете?! Это же свои!

Откуда-то появился человек чуть старше других:

– Что такое?
– спросил он уже знакомым голосом.

– Это же из СИАМИ машина! Андрюша и Иван Иваныч!

– Это те, бригадир, что уже к концу подоспели. Ну, мы их встретили...

– Но как же вы... вы что, не узнали? Это же наши, из СИАМИ!

– Простите, господин Маугли, вижу, накладка вышла... Но мы-то не из СИАМИ.

Глава 47

Жизнь или...

Обходились с нами довольно вежливо. Никак я не ожидала от этих обломов такой корректности. Видно, мы и в самом деле представляли для них большую ценность. Пока нас вместе с нашими сумками перегружали из привычного уже "Москвича" во что-то большое и шикарное, Дима успел объяснить скороговоркой, что обломы эти не из СИАМИ и везут нас к каким-то большим людям. И опять велел помалкивать, не дергаться и ему подыгрывать...