Живой товар

Хазарин Андрей

Зато внутри... Короткий коридор, а дальше - холл. Евроремонт. Облицовочные панели на стенах, турецкая плитка под старину на полу. Изящная мебель, мягкое приглушенное освещение и настоящий камин с настоящими дровами и огнем. Не хватало только старинного портрета сэра Хьюго Баскервиля в исполнении Янковского. И во мне шевельнулась врожденная вредность. Очень богато и не очень гармонично. Я начала преисполняться неблагожелательных чувств к хозяину этой роскоши.

А он не замедлил появиться.

Со второго этажа по лестнице с балясинами

спускался мужчина - высокий, отнюдь не худой, холеный. По-домашнему демократичный спортивный костюм, крупные очки в темной оправе, прямая трубка в зубах и массивный золотой перстень. По-моему, он подражал Ширвиндту.

У Колесникова чуть сощурился глаз и шевельнулась щека. Он что, знает его? Я оглянулась. Бригадир Алексей, приведший нас сюда, испарился незаметно и неслышно.

Хозяин сошел с небес и с последней ступеньки и двинулся к нам.

– Добрый вечер...

– Здравствуйте, Борис Олегович, - отозвался Колесников.

– О, вы меня знаете?

– Вы у нас в училище читали физхимию по совместительству. Я вам её три раза сдавал, хотя вы меня вряд ли вспомните...

– В каком году?

– В восьмидесятом.

– О-о! Не обессудьте, вас каждый год столько проходило. Впрочем, надеюсь, это не помешает нашему новому знакомству.

Колесников без приглашения сел в кресло, положив ногу на ногу. Хозяин, едва заметно улыбнувшись, предложил кресло и мне. Вовремя, надо сказать, потому что колени у меня вдруг подогнулись и по телу пошла дрожь.

Они сидели друг напротив друга, я - чуть в стороне.

Первым заговорил хозяин:

– Я знаю, что у вас есть материалы, которые я заказывал. Владимир Ильич мне это сообщил перед выездом.

– Владимир Ильич?

– Вы его знали, должно быть, как Иван Иваныча.

– Вот как, оказывается, его звали...

Он чуть подчеркнул последнее слово.

Хозяин вздохнул:

– Нелепый и прискорбный случай. Мне будет его не хватать. С ним можно было работать, господин Маугли.

– Ну зачем эти формальности между такими давними знакомыми? Меня зовут Вадим Андреич.

– А наша очаровательная дама?

– Это моя жена, Анна Георгиевна.

Интересное кино... Я, конечно, не пропустила мимо ушей слово "жена", и все смешанные чувства во мне промелькнули быстро и ярко, но все же остальной разговор был сию минуту важнее.

Не знаю, сколько я там проспала в машине, однако теперь у меня в голове прояснилось и кое-что становилось на свои места.

Мы у заказчика! Это он хотел узнать секреты "Татьяны", и конечно он не милиция, и Димка это давно понял, давно, то-то он мне по дороге все твердил, чтобы я помалкивала. Ну да, а если он не милиция и если у него такие бандиты вооруженные, то кто же он такой?!

И сейчас Димка как-то старается его обыграть, а он постарается Димку прижать... Димку? А я что, сбоку припеку, меня он с этой своей масленой улыбочкой отправит домой на "мерседесе" и пришлет

розы для успокоения нервов?..

Но Димка, похоже, что-то задумал: держится уверенно, даже нахально:

– Да, вы правы, очень жаль Иван Иваныча - вы уж простите, я к нему под этим именем-отчеством привык - действительно, с ним можно было работать. Но что поделаешь? Человек умирает, а жизнь продолжается. Нет с нами больше Иван Иваныча, но есть ещё Петр Петрович и, полагаю, когда я напишу отчет по расследованию и представлю ему, он, в свою очередь, отберет оттуда сведения, которые вы заказывали, и передаст вам в полном соответствии с договоренностью...

– А отчет ещё не написан?

– Решающие сведения, я бы сказал, замковый камень, нам с Анной Георгиевной удалось добыть буквально сегодня... не без риска, в определенной мере именно этим мы привлекли внимание господина Кононенко... простите, покойного господина Кононенко.

– Мне доложили. Поздравляю вас, Вадим Андреич. Это был серьезный человек.

Минутку, о чем это он?.. Неужели Димка сам?..

– И, вы говорите, - продолжал хозяин, - там будут не только те сведения, которые я заказывал?

– Естественно, в такой работе постоянно натыкаешься на что-нибудь совершенно неожиданное. Иван Иваныч это понимал и был достаточно щедр на премиальные.

– Хм, Вадим Андреич... Вы только что произнесли прекрасную фразу: зачем эти формальности между такими давними знакомыми... А потом рассказали любопытные детали о специфике вашей работы... простите, вашей совместной работы с супругой... Не будем ходить вокруг да около: вы прямо сказали, что у вас есть та информация, которую я заказывал, и что-то ещё сверх того. Из этого совсем несложно заключить, что вы готовы этой информацией поделиться, даже минуя Петра Петровича. Ну что ж, я вас с удовольствием выслушаю.

И тут у Колесникова на лице возникла жутко противная ухмылочка все-таки подлая натура вылезла наружу! Я бы его сейчас на месте удавила, и, думаю, это у меня на лице было написано - он вдруг повернулся ко мне и сказал:

– Анхен, не беспокойся, идет деловой разговор деловых людей, все нормально...

И с той же улыбочкой продолжал:

– Борис Олегович, это я вас с удовольствием выслушаю. Всякая информация имеет цену. А тем более информация, как нынче выражаются, эксклюзивная.

Хозяин вспомнил о своей трубке. Выколотил из неё пепел в ониксовую пепельницу, набил табаком, раскурил от старомодной зажигалки с откидной крышкой и широким пламенем.

– Юноша... меня чарует ваша наглость, она напоминает мне мои первые шаги. Вы ведь догадываетесь, что если я вас попрошу... э-э... настоятельно, вы мне все расскажете сами, бесплатно, и будете умолять, чтобы я простил вашу неопытность и предприимчивость. А я буду утомленно раздумывать, простить вас по лености или же не полениться и послать в Сады машину, чтобы выгрузила там ещё пару трупов.