Живой товар
Шрифт:
Я трясся в троллейбусе и думал, что именно может сообщить мне мамашка этой красули. Тетя Клава так, слегка намекнула, о чем речь пойдет, вот я уже и прикидывал, что из подобного материала вытащить можно. Но потом вспомнил одного своего преподавателя с журфака. Тот всегда говорил, что у героев не должно быть головы, иначе они такого натворят, что ты и удивиться не успеешь.
Поэтому я попытался переключиться. Вот, например, адрес, куда я еду. Тоже ведь любопытная вещь. Раньше была такая приличная улица — Шиллера. У нас в городе вообще культуру уважают: не говоря уж об обязательном ассортименте (Пушкинская, Лермонтовская и Шевченковская), есть
Нет, дома здесь все-таки какой-то чокнутый нумеровал: почему, объясните мне, рядом с номером 59 стоит сразу 65? Куда подевались все остальные? Откуда мне, невинному прохожему, знать, что у этого пятьдесят девятого за спиной и стоит шестьдесят первый?.. У сестры еще хуже: она квартиру в новом районе купила, хата-то нормальная, но вот найти дом — целое дело… Тоже как здесь — идешь по улице: вот номер 25, значит, следующий, тот, что тебе нужен, будет 27. А вот фиг! Следующий 35. А твой номер 27 где-то в микрорайоне затерялся — ищи его…
Так я и шатался — искал дом этой самой Инны Васильевны. Да еще и время тянул: не годится даже ради самой шикарной статьи прибегать минута в минуту, как мальчишка на первое свидание. Цену себе знать надо.
Наконец нашел я этот дом — классическая хрущоба, подъезд с вечным кошачьим ароматом. Дверь самая обыкновенная, звонок, правда, приятный.
В глазке что-то мелькнуло. Дверь приоткрылась.
Вот это да! Все равно что встретить в крошечной прихожей памятник Шевченко в натуральную величину. Только монумент этот почему-то не серый, а в турецкий костюм втиснут, улыбается, приговаривает, сюсюкает.
Я представился. Она, конечно, сказала, что все-все мои статьи читала и вообще в восторге. Я тактично улыбнулся.
С трудом разминулись в коридорчике, и меня пригласили в «залу». Это, значит, самая большая комната, где людей не стыдно принять.
Сижу я в зале, по сторонам осматриваюсь — декорации изучаю. С каждой секундой все лучше девчонку эту понимаю: здесь не то что до восемнадцати дожить, здесь один день пробыть невозможно. А ведь придется.
Появилась в комнате Инна Васильевна и хлестко пахнула знакомой, но уже подзабытой «Красной Москвой». А следом потянулся уже целый шлейф ароматов: корица, ваниль, мед…
Вот это я понимаю, это же совсем другое дело! И точно, она подала чай с домашним печеньем и тортом.
Ну, слово за слово, начала она свою опупею излагать. И разумеется, с самого детства доченьки своей ненаглядной, с предъявлением подтверждающего материала девять на двенадцать и тринадцать на восемнадцать. Девчушка крохой действительно была чудненькая, в активном возрасте — тоже вполне. Но что-то я в голосе мамашкином особо острой любви не услышал. И гордости за дочку тоже.
Зато она все печеньем этим, оказавшимся тошнотворным, меня пичкает и чайком поит. А чаек-то прозрачный, как слеза… Нет на вас, обожаемая Инна Васильевна, жены моей. Янка чай заваривает крепче кофе. А последние
Так, наконец-то мамочка к текущему моменту перешла. Пора записывать. Нет, на память я не жалуюсь, но бумага помнит лучше. Диктофона я не прихватил, боялся, собеседница моя с непривычки при технике зажмется, слова из нее не вытащишь. Как же, остановит такую собеседницу техника! Разве что в глотку ей диктофон заткнуть…
Слушал я ее эмоциональное повествование и все пытался понять, зачем мамашке-то статья нужна. Дочку жалко, конечно. Влипла Ирочка, прямо скажем, основательно. Но статья-то моя ее из Махдена не вытащит! И в голосе слишком много яду, когда про фирму говорит.
Кстати, что-то название-то у фирмы знакомое… A-а, вспомнил. Янка из-под палки сыночка нашего, оболтуса, языку французскому учит. Так она в фирме этой пару адресочков купила — мальчишки его возраста друзей по переписке ищут… И что ж вы думали — теперь Ромка сам в словарях копается, старается лицом в грязь не ударить перед иностранными дружками…
Наконец все вроде как по местам становится: мамулька отомстить возжелала. Ну, будем говорить правду — история сенсационная. Не обмануло чутье тетушку. А если в фирме этой такие номера сознательно устраивают… Крутенько им придется. А если не сознательно, если они просто ничего не знают? Не потребуешь же у тамошних женишков справку о благонадежности?!
А какая разница? В конце концов, не мое это дело кого-то отмазывать и оправдывать. Мое дело — написать и продать. А из этой истории я смело могу журналистское расследование затеять. Ну, это еще как пойдет, но первую публикацию с руками оторвут, сам выбирать буду покупателя покруче…
Мысли эти у меня шли как-то параллельно с разговором. Я мамашку-то слушаю, головой киваю, чаек, так называемый, будь он неладен, попиваю, в нужных местах активно реагирую — а в голове уже строчка за строчкой складываются…
Наконец в пятом часу вечера откланяться удалось. Милейшая Инна Васильевна мне и с собой печенья насыпала, чтобы не обижать, значит, племянника «миленькой Клавочки Гавриловны».
До самого дома преследовал меня запах этого печева — жирный, приторный…
Значит, сейчас у нас — вечер субботы. До утра понедельника статья должна быть готова. А с понедельника начнем искать крутого покупателя. В «Вечерку» можно зайти, «Для тебя» тоже с руками оторвет — только им платить нечем… «Мэ и Жэ»? Ну их, эти начнут требовать клубнички побольше, а то и сами накрутят, у нас нынче времена вольные и редакторы лихие. «Зебра»? Те любят скандалы, но подумать надо — стоит ли с такой одиозной газетенкой связываться…
Как бы то ни было, теперь я знаю, как пахнет сенсация, — это жуткая смесь ванили, меда и пережженного масла.
А что, если бы кровью и порохом, было бы лучше?
Глава 13
ЭТО ЖЕ МОЯ ИРОЧКА!
Как всегда после выхода газеты с нашей рекламой, в среду со второй половины дня нас захлестнул поток одиноких душ и любопытствующих. Клиентами из них станут, конечно, далеко не все, но каждому надо дать выговориться, каждому рассказать о нас, отрекламировать фирму… Обычно поток спадает в понедельник к вечеру, а сегодня только пятница. Но сейчас конец июня, господа студенты разъехались на каникулы, а они у нас составляют довольно значительный процент посетителей.