Живой товар
Шрифт:
Может, у него копии на дискетах хранятся, чтобы память не забивать? Сунулась в шкаф — да нет, одни системные да служебные, а по делу — ни одной коробки… Черт, дура склеротичная, сегодня же суббота, все в сейфе опечатано! У нас с этим строго, наши файлы — наш хлеб…
Снова вернулась в машину, решила все «папки» перелопатить. «Папками» называют такие разделы памяти, в которых однородная информация собрана. Мне Сережка это разъяснял, чуть не поседел, пока я поняла. Бедненький…
А может, здесь? Папка «Письма» называется. Может, здесь
Раскрыла и начала просматривать все подряд. Копии писем прямо из электронной почты. Некрасиво, конечно, чужие письма читать, но кому неохота устраивать своим чувствам паблисити, тот пишет по старинке на бумажке и запечатывает в конверт…
Ну что, письма как письма: служебные пометки, текст… Зря я, выходит, на Шварца бочку катила…
Эй, а это что?
Письмо было явно не закончено — как будто автор встал на полуслове, ушел — да так и бросил… Сбой при записи, что ли? Да нет, тогда обычно сразу идет повтор того же текста…
Может, я сама что-то напортила? Клавиатура у нас мягкая, запросто могла два раза одну клавишу нажать или просто рукавом зацепить… Да нет, глупости, я же F-3 давила, через просмотр читаю, в таком режиме ни стереть, ни написать ничего лишнего не могла. Да… Ребус-кроссворд.
Взяла из коробки чистую дискету, старательно, как учили, переписала все письма. Не знаю зачем, но пусть будут, на всякий случай.
Ладно, поехали дальше. Предположим, этот «женишок» привередливый не один раз к нам обращался. Такое на машине проверить — плевое дело, даже я умею…
Есть, есть такой персонаж… И не один раз. Машина аккуратно высветила на экране список файлов, в которых этот господин (вернее, этот компьютерный адрес) упоминается. Я снова сунула дискету в дисковод, списала и этот кусок. Потом начала каждый файл вызывать. Так нашла еще двух девчонок. Одной последнее письмо пришло давненько — четыре месяца назад, зато другой — в понедельник. Накануне появления Колесникова…
Я поймала себя на том, что уже какое-то время сижу, тупо глядя на экран, а мысли витают совсем в других сферах. Свирепо тряхнула головой. Тоже мне событие, чтобы от него летосчисление вести!..
Я с усилием заставила себя сфокусировать глаза на экране, вспомнила, на чем остановилась — на «итак, товарищи», — и сбросила на дискету и эти письма. Потом проверю по картотеке…
Ага, теперь же можно установить, как зовут «женишка»! Я вызвала на экран список файлов с упоминанием того адреса — теперь уже с дискеты, чтоб скорее, — и начала просматривать все первичные письма. Тут меня ждал еще один сюрприз, теперь, правда, совсем пустяковый: раз тридцать письма подписал Исмаил, потом стали мелькать вперемежку Фархад (Ширин не было), Фарух и Ахмад. Они что же — все одним адресом пользуются, или просто это один человек разными именами прикрывается?..
С непривычки глаза устали от резкого контраста между ярким экраном и полумраком в «бункере». Я откинулась на спинку стула, прикрыла веки и стала обдумывать то, что смогла найти.
Хорошо бы еще разобрать копии по датам, но я уже не успеваю. Вот-вот явится Колесников…
Я выключила монитор, не забыв перед этим вернуть на экран главное меню, — незачем удивлять Сереженьку (или кто там первый сядет за машину) какими-то вдруг письмами — забрала дискету и отнесла к себе в сумочку. Хорошо все же, что у нас не заведено на выходные внутренние двери запирать.
Наверное, сегодня во всем здании никого, кроме меня да вахтерши, тихо — я потому и услышала шаги на лестнице. Кажется, услышала. Нет, не кажется…
Разлила по чашкам чай.
— Здравствуйте, Вадим Андреич! — сказала, не поворачиваясь.
— Здравствуйте, Ася.
— Анна Георгиевна, — поправила я мягко.
Нечего, пусть помнит, что я на работе.
— Ася, — уверенно повторил он.
Я повернулась. Он опять сжал губы в тонкую полоску, уже знакомая двойная складка пролегла между бровей. Похоже, заставить его играть по чужим правилам — дело непростое.
Ладно. Я улыбнулась и кивнула:
— Ну хорошо, пусть Ася. Садитесь, пейте чай.
Он послушно сел.
— А вот ваш заказ. Любуйтесь.
Он начал перелистывать фотографии, но как-то рассеянно, без должного азарта. Потом отложил папку, хлебнул чаю, поднял брови:
— Однако чаек у вас недурственный.
Что да, то да.
— «Суданская роза». Мы его в «Колониальных товарах» покупаем.
— Так это же для посетителей…
— Ну, и для них тоже.
Мне не терпелось рассказать кому-то о сегодняшних открытиях, просто с языка капало. Была бы рядом Юлька или Валя… Тут я вспомнила его совет и помрачнела. Хорошо, что нет их рядом, а то не удержалась бы. Можно бы, конечно, Диме, раз уж он каким-то боком посвящен и даже сам меня об осторожности предупреждал, но неловко с места в карьер, и вообще, при чем тут он? Ну, разве только по принципу «одна голова хорошо, а две лучше», тем более мужская голова, — не потому, что они нас умнее, это вопрос весьма спорный, но все-таки у них мозги как-то иначе работают, ну, вроде как с другой стороны заходят, а этот к тому же и юрист…
Проще всего находишь убедительные аргументы, когда очень хочется себя убедить.
Но все равно — не в лоб, исподволь…
— А что же вы, Дима, так быстро альбом отложили? Уже нашли? Или вам наши девушки не хороши?
— Слишком хороши. Только все они мне Ольгу Ларину напоминают: «как эта глупая луна на этом глупом небосклоне». И больно молоденькие.
Положим, не такие они все и молоденькие, это фотографы наши стараются. Э-э, минутку, а куда это ты клонишь, брат Колесников? Кажется, и в самом деле лучше сменить тему.